Офицер Красной Армии

— Начать движение! — тут же громко продублировал начштаба и тоже полез в бронетранспортёр, только не в кабину, там было одно пассажирское место, а в кузов к радисту и пулемётчикам.

Развернувшись, колонна направилась по дороге в сторону Житомира. Но через пять километров свернула на другую дорогу и уже направилась к главной нашей цели на ближайшее время. Киеву.

Проехав ещё буквально несколько километров и найдя уединённое место для временной стоянки, его передовой дозор на мотоциклах обнаружил, мы остановились. Пока пассажиры оправлялись, а водители проверяли состояние матчасти, бойцы хозотделения под присмотром старшины Байбюка наносили на машины новые эмблемы и меняли знаки частей. Всё уже было подготовлено осталось только сменить старые эмблемы на новые. Поддельные документы тоже был на руках у бойцов-переводчиков, что изображали немецких офицеров.

Через полчаса мы продолжили движение, разделившись на ближайшем перекрестке на две колонны, и каждая последовала своим маршрутом. Бронегруппа лейтенанта Воронина с эмблемами моторизованного корпуса, штаб которого мы уничтожили, в сопровождении пары мотоциклистов и трёх грузовиков пошли по параллельной дороге. Мы же по основной дороге, пользуясь тем, что нас не сдерживают медлительные танки и бронетранспортёры, рванули вперед. У каждой группы стояла своя задача. В данный момент у нас были нанесены эмблемы охранного батальона, что дислоцировался в Киеве. Одним словом вперёд, на Киев.

Двигались мы до самой темноты держа постоянную радиосвязь с группой Воронина. Они в данный момент находили в тридцати километрах от нас, заметно отстав. Вдруг водитель стал притормаживать.

— В чём дело? — очнувшись от полудремы, спросил я. Навстречу шла какая-то немецкая часть, слепя нас фарами, поэтому я прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.

— Передовой дозор остановился. Вроде жандармы стоят.

— Да? — протерев лицо, прогоняя сонную одурь, пробормотал я, и с силой ударив пару раз по крыше кабины, велел. — Двигай вперёд.

Когда мы подъехали ближе, я обнаружил у мотоциклов стоят трое бойцов в таком знакомом советском камуфляже. Только вот их оружие было у моих разведчиков, которые зло поглядывая на них, держали осназовцев под прицелом автоматов. Рядом стоял Путянин, разглядывая какой-то документ, видимо поданный ему одним из неизвестных.

Покинув кабину усмехнувшись, я сказал:

— Какая неожиданная встреча, товарищ капитан… — щелкнул я пальцами правой руки.

— Омельченко, — напомнив, улыбнулся тот. — Не ожидали?

— Почему же? Знакомый бомбардировщик видел, недалеко от нашей колонны час назад прошёл. С парашютами выбросились?

— С парашютами, рисковать с посадкой не стали… Ну здравствуй пропажа. Скажу честно, кого-кого, но вот тебя я не ожидал ещё раз увидеть.

— Ну да, я тоже как-то не рассчитывал, что мы ещё встретимся, — несколько рассеяно ответил я, после чего остро посмотрел на капитана и жёстко сказал. — Вы же понимаете, что своих людей я не брошу, мне хватило одного раза. Поэтому у вас нет не единого шанса увести меня, даже силой.

— Угу, — буркнул Путянин стоявший в двух метрах от меня. Он всё также сверлил пристальным взглядом гостей.

— У меня и не было такого приказа, — мягко улыбнулся Омельченко и добавил. — У меня письмо к вам… сами понимаете от кого.

— Опять от Сталина? — закрутил я головой, разглядывая округу.

— Что-то ищите? — тоже осмотрелся капитан.

— Ситуация навевает на воспоминание. Второй раз знаете ли умирать не хочется. Мне одного раза хватило, — бойцы не понимали о чём я, но капитан знал. — Письмо?

— Вот, держите, — капитан достал из внутреннего кармана белый конверт и передал его подошедшему Путянину.

— Вскрой и разверни, — велел я ему. Не мне с одной рукой заниматься делами по открыванию запечатанных конвертов.

— Готово, товарищ капитан, — протянул мне лист бумаги, взводный. Но я взял у него также и конверт.

— Почерк Поскрёбышева, — определил я по конверту, после чего отойдя чуть в сторону, к фарам своего грузовика, и стал читать письмо.

Пока я читал, как мне показалось, некоторые бойцы даже дышать забывали от столь значимого момента. Тишина была бы полнейшая, если бы моторы грузовиков тихо не урчали на холостом ходу.

— Что скажите? — поинтересовался капитан, когда я отошёл от машины и рассеяно облокотился задом о запасное колесо мотоцикла передового дозора.

— Руки поднимите, — велел я.

— Зачем? — спросил Омельченко. Осназовцы насторожились, да и мои бойцы снова взяли их на прицел. Опять в воздухе разлилось напряжение и бойцы сверлили злыми взглядами друг-друга.

— Немецкая колонна идёт, будет странно, если захваченные в плен русские будут спокойно общаться с подразделениями Вермахта.

Подождав, когда мимо пройдёт очередная транспортная колонна противника, причём две машины ещё и засигналили, приветствуя нас за взятие пленных, капитан задал тот же вопрос.

— Я подумаю, — кивнул я, убирая послание в наружный карман френча. — Какое у вас задание?

— Поступить в ваше распоряжение до особого приказа. Также провести расследование в связи с нападением на вас, — ответил Омельченко.