Офицер Красной Армии

Мехвод и командир когда цистерны были на мосту, покинули на ходу вспыхнувший танк и побежали обратно, наши их прикрывали. К сожалению мехвод был при этом тяжело ранен. Немцы подстрелили, так как от огня было светло как днем. Теперь цистерны пылали на мосту, горевшие горючее стекало вниз, ослабляя железные балки конструкции, и горели на станции, освещая цели для нашей гаубицы. Я её слышал, ухала она равномерно, пока снаряды были.

— Уходи! — скомандовал я.

Погрузившись в машины, мы двинулись следом за основной группой. Только машина сапёров подзадержалась, но когда мост поднялся на воздух, разбрасывая обломки и раздался чудовищный грохот взрыва, они нас догнали. Чуть позже такой же грохот донёсся и с железнодорожной станции, похоже, огонь добрался до чего-то взрывоопасного.

Ну а мы ушли в ночь. Была попытка нас остановиться, в результате чего мы потеряли вместе с экипажем третий танк, 'двойку', но сбив заслон и уничтожив его, захватив две единицы техники, мы направились дальше в ночь и смогли уйти от преследования взбешённых потерями немцев.

Восемнадцать часов спустя, вечер следующего дня.

Густой лес в Гомельской области. Белоруссия.

Военный лагерь спал, только часовые сонно ходили у боевых машин, поглядывая на спавших товарищей, слушали стоны со стороны санитарной палатки, где проводились некоторые операции усталым фельдшером. Чуть дальше от лагеря находились секреты и пост поддельных жандармов у дороги.

В это время откинулся полог одной из шести палаток и из неё вышел хмурый не выспавшийся капитан Омельченко, за ним семенил дежурный радист. Они прошли к штабному бронетранспортёру, рядом которым прогуливался часовой из артиллеристов с автоматом на плече.

— Уже час как Рудного вызывают, товарищ капитан, а так как это был один из тех слов в списке, что вы мне дали, я сразу известил командира и он велел поднимать вас.

— Правильно велел, — сказал подошедший Фролов, выглядевший на удивление бодро. — Раз вызывают нужно принимать сообщение.

— Жаль ответить нельзя, — вздохнул капитан.

— Почему нельзя? — удивился Фролов. — Берите бронетранспортёр, разведчиков на мотоциклах и мотнитесь километров на тридцать в сторону, а там общайтесь сколько влезет.

— Вы разрешаете?

— Разрешаю-разрешаю, — отмахнулся командир мангруппы и, повернувшись к часовому сказал. — Если что я на болоте, на малом озере купаюсь. Дежурный командир после моего возвращения пусть ложиться спать, я сам подежурю, всё равно уже выспался.

— Есть, — козырнул боец.

Фролов в сопровождении своей тени Борисова, как он сам его называл, скрылся среди деревьев, направляясь в сторону низины, где было болото, а капитан Омельченко, надев наушники сел на место радиста, ему нужно было прослушать кодовое сообщение Рудному.

Через двадцать минут колонна из одного бронетранспортёра и двух мотоциклов покинула сонный военный лагерь и уехала. На всех машинах были знаки полевой жандармерии, поэтому осмотра и остановки бойцы не боялись, уже поняли, какой чудодейственной силой обладают нагрудные бляхи жандармов.

Колона проехала по дороге почти на сорок километров. На выезде на шоссе удачно попалась следовавшая в нужном направлении немецкая транспортная колонна, к хвосту которой и пристроились разведчики. Проехав мост они свернули на бездорожье и проехав ещё порядка десяти километров встали на опушке леса. Рядом с полевой дорогой был овраг, а с другой стороны также стоял лес.

Пока водители канистрами, снятыми с бортов бронетранспортёра заправляли технику, Омельченко отправил в Москву кодовый сигнал. Через сеть ретрансляторов он достиг адресата и буквально через минуту последовал длинный ответ. Капитан лично записывал сообщение в свой блокнот, после чего его место занял радист и начал отправлять шифрованный рапорт о действиях мангруппы за последние несколько суток. Через некоторое время Москва подтвердила приём сообщения и наши бойцы собравшись, хотели было выдвинуться обратный путь, как прибежал боец, что охранял дорогу.

— Товарищ капитан, там на дороге машина-пеленгатор. Встала на дороге и антенной на крыше крутит.

— Одна? — уточнил капитан.

— Была одна. Егоров за ней наблюдает.

Капитан открыл планшет, и изучив трофейную карту приказал:

— Будем уходить через заброшенную просеку.

— Извините, товарищ капитан, — вышел вперёд командир разведчиков в звании сержанта. — Но командир приказ мне во внештатной ситуации брать командование на себя. В данном случае уходить бессмысленно, отловят. Поэтому я принял решение захватить пеленгатор и уйти вместе с ним.

— Увидят, это наведёт немцев на наш лагерь, — Омельченко не понравилось своеволие сержанта, но он понимал, что бойцы его не поддержат. Для них он был пока никем, а парни отличились при уничтожении железнодорожного моста и станции, их сам Фролов похвалил. Для бойцов мангруппы это имело большое значение.

— Антенны съёмные, сверху брезент накинем и никто не определит что это за машина… Работаем парни, Евсеев, перестрахуй нас со своим пулемётам.

— Есть!..