Офицер особого назначения

Николай Дмитриевич вел машину быстро, но аккуратно, стремился на выбоинах смягчить удары, обеспечить автоматчикам возможность уверенно вести огонь. Высокий бурьян царапал по крыльям и днищу, но для мощной автомашины это не помеха. Вскоре обнаружили уходящую из вереска в пешем порядке группу вооруженных людей. Длинными очередями поверх кабины автоматчики положили беглецов в траву, но те продолжали отстреливаться. Одиночными выстрелами вели огонь автоматчики по невидимой цели. Водитель остановил машину, создались слишком неравные условия в перестрелке. Командир отделения оставил двух автоматчиков над кабиной для прикрытия, остальные группами по четыре человека с двух сторон начали охватывать залегших бандитов. Вскоре один из беглецов встал с поднятыми руками, двое других бросились бежать, но сразу же были настигнуты автоматным огнем.

В грохоте стрельбы Николай Дмитриевич не заметил, как одна из пуль пробила правую дверку и крышу кабины снизу вверх. Смерть прошла прямо над головой водителя. Ранения получили оба автоматчика наверху.

Побросав в кузов трупы, перевязав раненых, экипаж остался стоять на месте, поджидая идущие поисковые цепи. Когда подразделения приблизились, автоматчики ушли в состав резерва командира роты, Николай Дмитриевич с трупами в кузове ожидал подхода других автомашин роты.

Рассматривая пулевые пробоины в кабине, он размышлял, как их заделать, чтобы в холодное время через них не уходило тепло, а в дождь вода не проникала. В это время боковым зрением заметил какое-то движение слева от себя. Посмотрел внимательно и увидел человека, идущего пригнувшись в противоположную от направления поиска сторону.

— Стой! — крикнул водитель, вынимая снайперскую винтовку из-за спинки сиденья. Человек еще больше пригнулся и побежал в сторону поросшей кустарником балки. Николай Дмитриевич бросился вслед, произвел выстрел вверх, но беглец не прореагировал на предупреждение. Ефрейтор присел на колено. Прицел прыгал перед глазами, учащенное дыхание мешало сосредоточиться, а тот удалялся к зарослям. Наконец, затаив накоротке дыхание, Николай Дмитриевич выстрелил. Беглец упал как подкошенный. В готовности вновь открыть огонь стрелок подошел к раненому, тот лежал на боку, перетянув ремнем от брюк ногу. Рядом валялся IIIIITT с пустым магазином.

Подбежали автоматчики резерва командира роты. Раненого посадили в кузов, и «студебекер» двинулся за ушедшей вперед группой прочесывания.

Когда Николай Дмитриевич подъехал к начавшей сворачиваться роте, Шведов спросил:

— Знаете, кого вы только что задержали?

— Представления не имею. Вижу, человек оказался в тылу группы прочесывания, на окрик остановиться не прореагировал. Догнать вряд ли смог бы, пришлось применить винтовку.

— Вами задержан тот, кого ищет рота, да и не только она. Низкий поклон вам от всех солдат и офицеров роты. — Шведов отозвал шофера в сторону, понизил голос: — Знаете, от кого этот литовец убежал?

— Товарищ капитан, вы мне такие вопросы задаете, на которые я наверняка не смогу ответить.

— Ушел он от Сергея. А вы его поймали. Справедливо! Дела, так сказать, семейные.

— Вот-те на! Сергей-то как?

— У него все нормально. В побеге этого идиота он не виновен.

— Увидеть сына я смогу?

— Его здесь нет.

— Венуолис издали заметил приближающиеся цепи прочесывания. Почти напротив своего места укрытия обнаружил интервал между взводными цепями, выполз на середину, прикрылся в небольшой выемке двумя прошлогодними кустами перекати-поле, перестал дышать, когда приблизились автоматчики, и остался ими не замеченным. Когда цепи прошли, попытался уйти из района операции, второпях не заметив стоявшей невдалеке автомашины.

Услышав по радио доклад Шведова о выполнении поставленной задачи, Кавригин выехал навстречу возвращавшейся в Чижи колонне. Он лично поблагодарил шофера, задержавшего особо опасного вражеского агента, поставившего своим побегом под угрозу жизнь многих сотрудников разведывательных органов войск НКВД по охране тыла.

— Служу Советскому Союзу! — ответил Николай Дмитриевич.

Вскоре он получил медаль «За боевые заслуги» и звание старшего сержанта.

Вилли тоже анализировал последние события. Он отчетливо помнил слова и выражение глаз «старшего лейтенанта», когда тот сказал: «Я взрывное устройство не извлекал». Он укорял себя за поспешный доклад руководству о причинах гибели лучшего своего диверсионного звена. На размышления его натолкнуло теперешнее наблюдение за Юрием и его помощником, участниками того печального события. Подозрительным показалось ему поведение командира группы диверсантов «Гидры».

Шестьдесят тротиловых шашек покоились в вещевом мешке. Тот первоначально размещался в середине телеги. Но в какой-то момент он все же отметил, что мешок находится у передка телеги, где сидел красный от напряжения Юрий со своим помощником. Потом Вилли обратил внимание: рука командира диверсионной группы «Гидры» спокойно лежит на затянутой шнурком горловине мешка.