Офицер по вопросам информации

— Делать я ничего не собираюсь. Я растерян так же, как и ты.

— О, в этом я сомневаюсь. — Она раздраженно махнула рукой в сторону дивана. — Ради бога, присядь. И дай мне сигарету. Я думаю, что она мне нужна.

Макс изложил ей все недостающие подробности, и она застыла в молчании, внимательно слушая его рассказ.

— Возможно, власти задержали их обоих.

— Ты так думаешь? А я нет. На мой взгляд, ты был совершенно не прав, втянув ее.

— Все было не так. Она сама хотела помочь.

— Ты глупый мальчишка! — резко сказала Тереза. — Конечно, она хотела. Неужели ты не понимаешь? Она сделала бы все, о чем бы ты попросил ее. Она любит тебя.

Три простых слова поразили его горькой правдой. Он понимал, кем стал, но сейчас видел себя глазами Терезы, нервно ерзая на диване в поисках объяснения: если бы только Лилиан сказала это ему раньше, все сложилось бы по-другому. Но для объяснений не нашлось места, и некого было осуждать. Он был слеп, не только в своих чувствах, но и сам по себе. Он сделал ужасную ошибку, и она будет терзать его весь остаток жизни, если ему не удастся исправить ее.

— Ты найдешь ее, — сказала Тереза. — Найдешь и доставишь обратно ко мне.

Его решение направиться прямиком ко дворцу Шара на другом конце Мдины было довольно уместным. Общественные телефоны, скорее всего, вышли из строя из-за бомбежки, но телефон штаба должен быть в порядке.

На первый взгляд показалось, что дворец пуст и в нем нет ни следа человеческой жизни. Такое впечатление складывалось потому, что терраса в задней части здания была забита зрителями — больными, ранеными, мальтийцами-уборщиками и свежевыбритыми лейтенантами-летчиками. Над толпой стоял возбужденный гул голосов, потому что все, обмениваясь комментариями, наблюдали за жаркой схваткой, что разворачивалась у них над головой.

Макс протолкался сквозь толпу к комнате разведотдела в конце террасы. Она была пуста, и он прикрыл за собой дверь. Сняв трубку, покрутил ручку вызова:

— Генеральный штаб, пожалуйста.

Пока он ждал, дверь распахнулась. Макс не знал вошедшего молодого человека.

— Простите, что вы здесь делаете?

— А как вам кажется?

— У меня приказ держать линию свободной.

— Будь вы на своем посту, так и было бы.

Он был одним из тех новичков, без боевого опыта, поставленным стеречь телефон.

— Слушайте, вы не можете просто войти и…

— Не заставляйте меня давить на вас званием.

— Я получаю приказы от командования авиации, майор, — ухмыльнулся этот вчерашний школьник. — Так что давить званием будут на вас.

Макс был не в том настроении, чтобы продолжать этот разговор.

— Убирайтесь отсюда. Валите поскорее и найдите мне Ральфа.

Имя Ральфа возымело действие. Ральф был тут принцем крови.

Хотя для Макса правильнее действовал бы тут Эллиот. Пришло время обратиться к нему за помощью и выяснить, что он знает, потому что знал он гораздо больше того, что успел выложить.

Но похоже, Эллиот исчез с лица земли. Ни в оперативном отделе, ни в любом другом месте не было и следа его. Видимо, человек, отвечавший по телефону, соврал, но убедиться в этом не было возможности. Даже если он направится в Валлетту, войти в его кабинет было невозможно. Доступ туда был строго ограничен.

Макс уже решил придерживаться только своей линии поведения, когда вернулся молодой лейтенант:

— Ральфа тут нет.

— Его нет и в Та-Куали, поскольку я только что оттуда.

— Он утром отправился в госпиталь. И с тех пор его никто не видел.

Открыла огонь тяжелая артиллерия. Это означало, что Кессельринг наконец решил задействовать свои бомбардировщики. Было слишком поздно поднимать с земли «спитфайры», но планы Макса были нарушены.

— Проклятье, — сказал он, проскакивая мимо молодого пилота на террасу.

Они шли с северо-востока, и их было столько, что небо над Нашшаром потемнело. Тяжелой артиллерии удалось с самого начала добиться пары успехов — один из «восемьдесят восьмых» взорвался огненным шаром, а другой по спирали ушел в восточную сторону. В воздух взмыл рой «спитфайров», встречая атакующих, которых прикрывали «сто девятые». В течение последних месяцев Королевская авиация эффективно действовала как силы обороны, и вот она снова вступила в дело, сея хаос. Зрелище было захватывающим, хотя у кого-то хватило здравого смысла крикнуть:

— Если выходите на воздух, джентльмены, наденьте каски!

Несколько мгновений спустя первые осколочные бомбы дождем посыпались на Мдину.

Во время налета Макс оставался в помещении, раздраженно ходя из угла в угол, потому что не мог уехать. Он мог бы рискнуть, если бы ставка не была так велика — если он погибнет, какие шансы останутся у Лилиан? Вопли и радостные крики с террасы дали понять, что немцы получили отпор, но это не имело значения. Теперь ничто для него не имело значения.

Последняя волна бомбардировщиков с гулом уходила на юго-запад, когда он наконец сел на мотоцикл. Дневной свет стал меркнуть, и он очень осторожно проехал через Рабат, внимательно присматриваясь к поверхности дороги в поисках шрапнели. Если он сейчас проколет шину, то думать будет больше не о чем.