Офицерская охота

Бузин сходил к оставленному на обочине магистрали "москвичу", натянул теплую куртку не первой свежести и сел на лавочку неподалеку от пятиэтажки. Посмотришь со стороны - забалдел мужик, употребив бутылку "столичной", домой идти побаивается - как бы супруга не огрела чем тяжелым - вот и избрал для ночевки ничейную скамейку. Обычная картинка из "галлереи" современных реформ, ничего особенного, никто не заподозрит неладное, даже не обратит внимания. Тем более - ночью.

Еще лучше - изобразить бомжа, прописавшегося на дворовой лавочке. Лечь, шапку - под голову, полу куртки натянуть на лицо. Ибо все бомжи, как правило, бородатые, а Костя недавно тщательно побрился.

Так он и поступил.

Трое пошли по домам.

Пахомов вынужден отправиться на автостоянку - автобусы в гарнизон начинают ходить в шесть утра, другого пристанища в Москве капитан не имеет, пользоваться гостеприимством друзей не хочется, да и конспирация не позволяет. Ничего страшного - прокантуется ночь рядом с дежурным сторожем.

Причину необычной ночевки придумать легче легкого. Побывал у друга, засиделись, проговорили допоздна, напроситься остаться постеснялся, да и негде: олнокомнатная квартирешка, в которой - муж и жена. Безвыходное положение. Вот и решил скоротать ночку по месту родной работы...

Оказалось, дежурил начальник - подменял заболевшего старика.

- Все понятно, - с ехидным сочувствием пробормотал он, открывая калитку бездомному капитану. - Использовала баба, а на ночь не оставила. То ли мужа побоялась, то ли другого любовника. Седина в голову, бес в ребро, господин капитан. Или - ошибаюсь?

Николай устал зверски, ломило суставы, кружилась голова. Поэтому он не стал спорить, доказывать свою святую невинность - молча прошел в сторожку и, не сняв обувь, свалился на кушетку. Занял единственное в комнатушке спальное место, оставив отставному полковнику табуретку-калеку возле столика.

Усмехнулся начальник, покачал головой. Дескать, пошли господа офицеры, на ногах не держатся, старшему по званию места не уступают. Еще раз оглядел подшефную территорию и положил голову на журнал сдачи-приемки дежурств.

Так и проспали до утра: полковник - сидя, капитан - лежа.

Когда Пахомов продрал слипшиеся веки, толстый отставник, фыркая и отдуваясь, усердно подметал бетонку между машинами. На приветственный оклик не отозвался - весь в работе. Пришлось отобрать лысую метлу и самому заняться утренней физзарядкой.

Постепенно сонной состояние прошло, мускулы налились силой, голова посвежела.

Полковник уселся на колченогий стул рядом со спящим Туманом прижившейся бездомной дворнягой - и стал разминать соскучившийся за ночь язык. Отставники, как правило, всегда отличаются словоблудием, особенно, когда речь пойдет о политике или бабах. Но начальник заговорил совсем о другом.

- В милицию можешь не ходить - на себя принял удар. Зато теперь тулка - при полных правах, в законе: оформлена и подписана... Где так стрелять научился? В армии?

- Там, - неохотно подтвердил Николай. - Чему в нашей армии не научишься: стрелять, ночами не спать, работать сторожем и дворником. Спасибо за поддержку.

- Спасибочком не отделаешься, нынче за него в магазинах не оттоваривают, на рынках не продают... Не боишься бандитской мести?

Пахомов домел территорию, поставил в угол, возле сторожки метлу, присел рядом с полковником.

- Житуха отучила бояться. Да и что могут сделать бандюги? Пристрелить? Пусть потренируются по живой мишени, не возражаю. Но ежели промажут попеняют на себя...

Полковник смешливо покачал головой. Надо же, не разучился в нищем пенсионном положении шутить и смеяться. А Пахомов перестал смеяться и радоваться ещё в детстве, когда зарезали отца, изнасиловали и прикончили мать. Ни успехи по службе, ни женитьба на любимой женщине, ни рождение сыновей - ничего не изменило обычной пасмурности.

- Надолго заболел дед?

- Сказал: к следующему дежурству оклемается. А что у тебя - проблемы со временем?

- Могут возникнуть, - неопределенно пожал плечами капитан. - В наше время вперед не заглянешь - темно, как у негра в заднице.

Помолчали.

- Ладно, парень, понадобится время - скажешь. Либо поменяю с кем-нибудь, либо отдежурю сам...

- Еще раз спасибо, товарищ полковник, - поблагодарил Пахомов, подчеркнув звание собеседника. Знал, как приятно это услышать старому служаке. - При необходимости - отблагодарю...

Начальник отмахнулся. На кой черт нужна ему благодарность, когда и с ней, и без неё одинаково тошно.

- Сегодняшняя ночевка в сторожке - из той же оперы? - ненавязчиво спросил он и повторил. - Не боишься?

Вместо ответа капитан поднялся и протянул руку.

- Пора до дому, до хаты. Еще раз - спасибо...

В семь утра Пахомов отбыл в родной, черт бы его побрал, гарнизон.

По дороге к дому заглянул к Поспелову. Проверить прибытие старшего лейтенанта и заодно отматерить. Ротой командовал, генеральский сынок, а простой истины так и не усвоил: предупреждать командира о своих передвижениях.

Открыла дверь Клавка. Заплаканная, усталая, в измятом домашнем халатике, повязанном переднике.

- Что у вас случилось? - встревоженно спросил капитан.