Оглянись за спину

— Нужно ещё раз все повторить пункт за пунктом, — сказал я, когда мы добрались до освещенного подъезда, и отвел её в тень. — Кетлер может быть где-то поблизости, а ему не следует видеть нас вместе. Вы войдете первой. Если попадется ночной сторож, чего я, впрочем, не ожидаю, скажете, что вы условились встретиться со мной. Обратите внимание, чтобы вас не было видно с улицы. Дверь стеклянная. С тротуара виден почти весь вестибюль. Что вы делаете потом?

— Я иду к газетному киоску и прячусь там. На полке позади меня телефон. Я должна его отыскать. Потом я жду, пока вы не войдете, и, если все чисто, подаю знак. И остаюсь в своем укрытии, пока не появится Ги. Как только он войдет в лифт, я звоню вам и сообщаю об этом. Все?

— Да. Я не хочу, чтобы он захватил меня врасплох. Вы уверены, что узнаете его, даже если он изменит внешность?

— Наверняка.

— Номер телефона в моем кабинете?

Она назвала его правильно.

— Хорошо. Я сниму трубку при первом же звонке. Можете не спешить. Моя контора на семнадцатом этаже и подъем наверх займет какое-то время. Вы должны быть уверены, что Кетлер вас не заметил. Если вы сядете на пол и поднимете голову, то сможете через прилавок очень удобно наблюдать за входной дверью. Все ясно?

— Ясно, — терпеливо повторила она.

В тусклом свете мне виден был только бледный овал её лица и спокойный блеск глаз.

— Спасибо, Дженни. Вы мне очень поможете.

— Желаю удачи, Джон, — прошептала она. — Я ухожу. Будьте осторожны.

— Вы тоже.

Она дошла до ближайшего угла, перешла улицу и прошла немного в обратном направлении, открыла тяжелую стеклянную дверь и исчезла в вестибюле. Дверь закрылась. Я нетерпеливо переступал с ноги на ногу и дрожал в своем темном углу от нервного озноба. Было только десять минут одиннадцатого, времени оставалось достаточно, но я не в силах был больше ждать. Сделав небольшой крюк, чтобы подойти к подъезду с противоположной стороны, я прошел через вестибюль к лифту, нажал на кнопку, повернулся и прислонился спиной к стене. Только теперь я решился украдкой бросить взгляд на газетный киоск. Тонкая рука показалась над прилавком и махнула мне. Дженни увидела меня и это было главное. Значит и Ги Кетлер не пройдет мимо незамеченным.

Ночью работал только один лифт, поздним посетителям приходилось обслуживать себя самим. Я медленно поднялся на семнадцатый этаж. Лифт с толчком остановился; дверь открылась и закрылась за мной с глухим стуком, от которого я нервно вздрогнул. Звук моих шагов гулко отдавался в пустом коридоре. Здание фирмы ночью всегда производило мрачное, неприятное впечатление. Оно пробуждалось к жизни лишь тогда, когда начинался новый рабочий день, и множество деловых людей своим присутствием оживляли его. Длинные темные коридоры, черные прямоугольники дверей действовали угнетающе. Нервы мои и без того были напряжены до предела, и от малейшего звука мурашки бегали по спине.

Добравшись до своего кабинета, я глубоко вздохнул, открыл дверь, прошел через приемную и включил все лампы. Дверь в свой кабинет я оставил раскрытой настежь и здесь тоже включил все лампы, которые залили помещение ярким светом.

Пора было заняться подготовкой. Прежде всего — включить магнитофон в верхнем ящике письменного стола. Я хотел по возможности выманить из Ги признание. Он относился именно к тому типу людей, кто любит похвастаться своими подвигами, а совершенные им мерзости заслуживали того, чтобы о них знали будущие поколения. Я включил магнитофон, но его слабое гудение доносилось из письменного ящика. Что делать?

Пришлось пройти в комнату мисс Харкорт и прикатить оттуда старый, дряхлый диктофон моего отца. Он должен был сыграть отвлекающую роль. Я придвинул его к окну, включил — и издаваемые им скрежещущие звуки заглушили куда более тихое гудение из ящика стола. Затем я задернул шторы и отступил на шаг назад. Довольно примитивное укрытие, ничего не скажешь. Но оно может выполнить свое предназначение. Я ещё раз проверил кабель и вилку. Этот кабель, уходящий за шторы, настолько явно и почти вызывающе указывал на стоявший под окном диктофон, что я даже улыбнулся.

На этом мои приготовления были закончены. Я огляделся вокруг. Оружия было более чем достаточно. В стенных шкафчиках висело по меньшей мере полсотни пистолетов. Правда только устаревших моделей, которые можно было использовать разве что в качестве дубинки. Ни для одного из них у меня не было подходящих патронов, но если бы даже и были, я не рискнул бы использовать по прямому назначению любую из этих древностей. Для стрелка это опаснее, чем для жертвы. Что мне было делать с таким оружием?