Огненная купель Шантунга

Это был флагман Камимуры броненосец «Конго», о чем говорили развевающийся на фор-стеньге вице-адмиральский флаг и высоченные шлюпочные краны, характерные только для двух кораблей британской постройки, которые были спроектированы для чилийского флота. Дистанция до него не превышала двух с небольшим миль, и за очередным актом драмы – безжалостным его избиением, к которому подключился и «Александр», где справились, наконец, с повреждением в руле, мне удалось даже какое-то время понаблюдать.

Не скрою, но после стольких уже виденных сегодня смертей и страданий моих товарищей зрелище превращения этого красивого, элегантного корабля в груду огнедышащего, покореженного металлолома вызвало какое-то мрачное, первобытное удовлетворение, к которому начинало примешиваться всепоглощающее чувство торжества! Мы побеждаем! Это уже становилось очевидным. Японцам не удалось прорваться и уйти, а значит, главное, что так волновало командующего, удалось предотвратить. Раз Камимура развернулся, значит – все! Заметались. Бегут… Сила не взяла!

Но в этот момент до меня донесся чей-то крик: «Смирнова сюда, скорее! Адмирал ранен! Правую руку оторвало!» Я опрометью кинулся по уцелевшему трапу левого борта наверх, в боевую рубку.

Глава 9

Послевкусие крови

Желтое море у мыса Шантунг, Порт-Артур, 28–29 декабря1904 года

– Смотрите, смотрите! Всеволод Федорович… Слава богу!

– Жив! Адмирал жив! Воды! Скорее. Доктора в рубку, живо! Отойдите же, не мешайте…

– Бинт давайте! Да, сочится… и здорово… Так, голову приподнимите ему…

– Всеволод Федорович! Дорогой! Вы нас слышите?

До Петровича как сквозь вату начал доноситься глухой шепот криков обступивших его офицеров. Картинка постепенно светлела, приобретая цветность и резкость… Тени людей вокруг кружились… Кружились все быстрее… «Но как… Как же хреново…» Его вывернуло. Голова раскалывалась. Было очень холодно и жестко. Трясло… Хотя сознание и начинало постепенно приходить в некое слабое подобие нормы.

– Что… Что это было… – силясь криво усмехнуться, спросил он, обращаясь к стоящему над ним на коленях Хлодовскому.

– Слава богу, вы живы… А то уж думали, все… Вот, отпейте глоточек…

Коньяк непривычно обжег, перехватив дыхание.

– Слава Тебе, Господи, – прошептал Хлодовский и перекрестился.

– Каперанг! Вы мне еще слезу тут пустите. Помогите же подняться. Ох… Нет, пока силенок маловато. Рассказывайте, что тут случилось? Что сейчас происходит? Ну, быстрее…

– Двенадцатидюймовый. С «Ясимы». Вернее, два даже. Один – в каземат восьмидюймовки под нами. Прямо в амбразуру. Там всех… Второй – аккурат нам в рубку. Не пробил, так как фугасный, но удар был жуткий, и осколков позалетало. У нас от него убитых трое. Командир тяжело ранен в ногу, выше колена, прооперировали. Слава богу, у нас жгут был под рукой и кость не перебило. Вас бросило головой прямо на штурвал и потом на настил, на вон тот угольник… И мы думали, что все. Вы практически не дышали, Всеволод Федорович. И пульса не было. Даже кровь почти не текла. Поэтому сперва мы вас со всеми и положили… – быстро заматывая вокруг разбитой головы Руднева бинт, частил Хлодовский.

Петрович вдруг осознал, что опирается спиной на тело убитого рулевого кондуктора… Эх, Алеша… Алексей Гаврилович. Славный был смоленский мужик, балагуристый…

– Так… Я живой. Контуженый и ошалевший, с разбитой в кровь башкой, но живой, это всем ясно! – Голос Руднева постепенно набирал силу.

– Слава богу, Всеволод Федорович! Ясно! – отозвался откуда-то спереди лейтенант Руденский. – Я, пока старший офицер на перевязке, вступил в командование крейсером. Так что если будут приказания… Но как же перепугали вы нас, ваше превосходительство!

– Нечего пугаться. Вы и без меня знаете, что нужно делать. Долго я, того… В отключке?

– Да уж поболее часа или около полутора.

– Что?! Где Того, где мы, почему наши пушки молчат?! И кто это стреляет и где?

В этот момент со стороны спардека до боевой рубки донесся чей-то отчаянный фальцет: «Живой! Руднев живой, братцы! Ура нашему адмиралу! Ур-ра-а-а!..» И покатилось… Набирая силу хлынуло, понеслось над израненным крейсером матросское многоголосье: «Ура адмиралу! Ур-а-а-а!..»

– Ну, давайте-ка поднимайте. Надо к команде доковылять… Ведь глотки сорвут, черти… Да и поубивает мужиков зазря…