Огненное крыло

Гриффин рассмеялся от радости, когда Луна устроилась рядом с ним. В другое время было бы чудесным развлечением вот так плыть на спине этого великолепного существа. Даже теперь он наслаждался этим. Было так непривычно лететь, ничего не делая.

— Как твои крылья? — спросил он Луну.

— Хуже некуда, — беспечно ответила она, — но ты не волнуйся.

— Как ты можешь быть такой храброй?

— Тебе тоже бывает больно, — заметила Луна. — Но я что-то не слышала, чтобы ты жаловался.

— Да, но ведь я единственный иногда отдыхаю. А тебе отдых совсем не помогает?

— Это уже неважно. Так или иначе, Йорик говорит, что теперь осталось совсем немного. Нам просто нужно держать курс, и он приведет нас прямо к Древу. Как ты думаешь, оно похоже на Древесный Приют?

Гриффин вспомнил изображение со звуковой карты.

— Это не обычное дерево, — сказал он. — Оно действительно огромное.

Он не хотел говорить ей, что Древо похоже на пламя; не хотел ее путать, не хотел, чтобы она вспоминала о последнем пламени, которое видела в жизни.

— Но когда мы войдем внутрь? — спросила она. — Что случится тогда?

— Я не знаю.

— Ты их тех, кому следовало бы иметь на этот счет хоть какие-то соображения! — с усмешкой произнесла Луна. — Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так много толковал о смерти!

— Ты это помнишь?

— Действительно помню, — удивленно сказала она. — Ты всегда чего-нибудь боялся.

— Уверяю тебя, ничего не изменилось.

В Древесном Приюте он постоянно беспокоился, как бы его не ранили или не убили. В колонии часто кто-нибудь умирал: слишком слабые детеныши, неосторожные летучие мыши, которых съел скунс, енот или дикий кот. Миграция тоже была опасна, об этом все знали. Многим летучим мышам вообще не следовало бы совершать ее. Смерть была повсюду, таилась за каждым листом, пряталась за каждым камнем. Но он никогда не мог по-настоящему представить себе, что будет после смерти.

— Наши мамы говорили, что Ноктюрна позаботится о нас, когда мы умрем, — сказал Гриффин.

— Всегда считалось, что произойдет что-то чудесное, — прибавила Луна. — Давай, Гриффин, придумай для меня такое место. Ты всегда хорошо придумывал. Никто лучше тебя не обращается со словами.

Слова. На мгновение он растерялся. Но ради Луны закрыл глаза и сосредоточился.

— Это будет лес, — произнес он, стараясь говорить уверенно.

Луна издала удовлетворенное ворчание — хорошее начало. Ее глаза закрылись, и Гриффин вдруг вспомнил, какой она была, когда ее принесли в Древесный Приют. У нее и сейчас крылья выглядели так, будто их только что опалило огнем. Он видел, как она страдала, превозмогая ужасную боль. Слова — вот все, чем он мог помочь ей.

— Там всегда лето и нет зимы, — продолжал он. — Множество насекомых, свежей воды — и нет ни зверей, ни птиц, которые беспокоят нас. И нет гусениц, которые объедают листья, — прибавил он, вспомнив свой любимый клен.

Луна тихо рассмеялась.

— А мне нравится смотреть на других животных, — сказала она. — Так интереснее.

— Ладно, там должны быть животные, ты права. Но они не охотятся на нас. Может быть, они вообще не нуждаются в пище.

Он заколебался. Получалось слишком похоже на то, что они видят здесь. Не нуждаются в пище. Никто на тебя не охотится. На мгновение это смутило его. Ведь это место не могло быть раем? Нет, от одной этой мысли бросало в дрожь.

— Солнце, — произнес он с воодушевлением. — Там должно быть солнце и, может быть, много лун ночью, совсем разных. Можно посмотреть на небо и увидеть и полную луну, и совсем молодую, и полумесяц.

— Хорошо, — пробормотала Луна. — А что еще?

— Рядом с тобой все, кого ты любишь и кто любит тебя — сказал Гриффин.

— Это хорошо. А если они еще живы?

— Думаю, это не имеет значения.

— Нельзя быть в двух местах одновременно, — возразила она.

— Ну, может, когда проходишь через Древо, время меняется, и оно идет так быстро, что тебе не придется ждать.

— Хм.

— Я придумал для тебя все самое замечательное, — сказал Гриффин.

— Это действительно здорово, — сказала она. — Я себе сейчас это представила. И друзья тоже рядом. Скайе, Рован, Фальстаф.

— Ладно, если ты хочешь, чтобы они были рядом, — вздохнул Гриффин. — Честно говоря, мне они всегда казались несколько утомительными.

— Может быть, мертвые они тебе больше понравятся, — заметила Луна.

— Возможно. Мне нравятся мертвые летучие мыши. Мой лучший друг умер, ты знаешь.

Она хихикнула, как только она одна умела, и сердце Гриффина возликовало.

— И ты тоже будешь со мной, — решительно сказала она.

Гриффин ничего не ответил, довольный тем, что она выбрала его, хотя чувствовал себя недостойным ее привязанности.

— И мы все будем делать вместе, — продолжала Луна. — Можем отправиться куда угодно — в большое путешествие по этому новому миру.

— Ну, я-то домосед, — сказал он, — но действительно, почему бы и нет? Если это доставит тебе радость.

Она минуту молчала, видимо, не решаясь что-то сказать, потом вдруг выпалила:

— А что, если все будет совсем не так?

— Нет, все будет в самом деле прекрасно.

— Что, если там еще хуже, чем здесь?

— Ну что ты, это невозможно!