Огненные фарватеры

Тут я поднялся, посмотрел в сторону мины. Над ней поднимался небольшой дымок. Потом слабый взрыв. Решили еще немного потянуть за трос, а затем пошли разбираться, что же взорвалось. Оказалось, вытащенный прибор упал на землю и сработал первичный детонатор. Прибор мы тут же разобрали. Это был инерционный взрыватель. Он должен был подорвать мину, если бы она упала на землю, через 22 секунды после удара. Потом мы поняли, отчего инерционник не сработал. Удара, как такового, о землю не было. Мина шла по касательной, скользя по мягкому грунту Бычьего поля.

Мы снова ушли в укрытие, где разобрали взрыватель, набросали его схему. После короткого отдыха снова направились к мине. Я взялся выворачивать нажимное кольцо второй горловины (как выяснится позже, горловины вторичного детонатора). Виток за витком выходило кольцо, и вот оно уже у меня в руках. Я посмотрел на Миронова, собираясь что-то спросить. Но в это мгновение раздались мелодичные звуки, словно кто-то взял аккорд на рояле. Лицо Миронова стало белее бумаги, а мои ноги приросли к земле. Простояли без движений секунд сорок, пока не сообразили, что звук издал воздух, который вышел из мины.

Мы открыли и третью горловину. И там — только детонаторы, ни одного прибора. Значит, все они в хвостовой части, работа с которой нам еще предстояла. Мы решили отделить хвост мины от боевой части. Конечно, понимали, что и здесь может быть «ловушка», а потому действовали осторожно. Веревкой стянули корпус мины и хвостовую часть, веревку закрутили палкой и только потом стали отворачивать гайки. Отвернули. Затем облили бензином веревку, подожгли ее — и бегом в укрытие! Веревка перегорела. Наблюдая в бинокль, потянули за фал. Увидели черную полоску. Снова подошли к мине. Оказалось, половинки ее разошлись на 10–15 миллиметров. Зазор был совсем мал, однако вполне достаточен для того, чтобы мы могли увидеть небольшую медную тягу внутри.

— Вот она, «ловушка», — показал я Миронову. — Как только раздернем мину на две части, так и замкнутся ее контакты.

— Не допустим, — ответил Миронов и лезвием ножа отвел тягу глубже.

Ну, а потом пришлось рискнуть и еще немного раздвинуть половинки мины. Когда их окончательно разъединили, то смогли убедиться, что слово «везение» отнюдь не абстрактное понятие: тягу-то заметили вовремя — «ловушка» была абсолютно исправна! Мы вытащили все оставшиеся детонаторы, забрали находившиеся внутри приборы и устройства. Остаток дня и вся ночь ушли на их изучение.

…На следующий день мы занялись другой миной, той, которая упала в болото. Работал с ней я один. Первая горловина оказалась сбоку, и мне пришлось присесть, чтобы иметь возможность отвернуть нажимное кольцо, державшее крышку инерционного взрывателя. Только повернул нажимное кольцо, как тут же услышал мерное тиканье часового механизма. Это могло означать, что через. 22 секунды произойдет взрыв.

— Ложись! — крикнул я не своим голосом.

Не помню каким образом, но очутился я метрах в пятнадцати от мины, в глубокой канаве. Здесь запустил секундомер и стал ждать взрыва. Но так и не дождался.

После мы стали обсуждать, что же произошло с миной. Пришли к выводу, что от прикосновения к нажимному кольцу сработал часовой механизм, а вот почему боек инерционного взрывателя не сработал — непонятно. А что, если теперь шевельнем мину и она взорвется? Положение было серьезным: невдалеке располагались оборонительные сооружения, от взрыва мины там мог сдетонировать боеприпас.

Как и в первом случае, привязали к парашютному кольцу мины фал, ушли в укрытие и… дернули. Все было тихо. Когда я снова подошел к мине, то оказалось, что дернули мы ее прилично, даже развернули горловиной вверх.

Напряжение было настолько сильным, что вначале я лишь смотрел на мину. Пот стекал со лба, застилал глаза. Словно кто-то поливал меня водой из кружки. Но надо было приступать к работе. Быстро отвернул нажимное кольцо, вытащил взрыватель, поднял его. В такой позе я стоял до тех пор, пока Тепин не забрал у меня устройство и не отвернул от него первичный детонатор. Основная опасность была позади. Теперь нужно достать второй детонатор и разъединить мину на части. Работа пошла достаточно быстро и, главное, без всяких осложнений.

В 3 часа ночи 5 июня меня разбудил рассыльный оперативного дежурного штаба ОВРа.

— Собирай свою группу — и в Ленинград!

Дело оказывалось в том, что фашисты выставили магнитно-акустические мины не только в Финском заливе, но и в Неве. И вот одна такая оказалась не в воде, а на крыше дома по 17-й линии Васильевского острова. Ее парашют зацепился за трубу.

— А дом-то высокий? — поинтересовался я.

— Да нет. Два этажа.

Поднял я с постели Миронова и Тепина, разбудил четырех краснофлотцев, из числа тех, кто помогал нам на Бычьем поле. Собрали необходимое снаряжение и пошли на Ленинградскую пристань. Отсюда катер «каэмка» доставила в Лисий Нос, где нас уже поджидала полуторка. В кузове ее разместились мы с Мироновым и краснофлотцы, Федор Иванович сел в кабину.