Огненные фарватеры

Летом 1943 года особое внимание стало уделяться морскому пути Кронштадт — Лавенсари. Созданная весной сорок третьего Островная военно-морская база в спешном порядке обеспечивалась всем необходимым: минно-тральным оружием, боезапасом, горючим, продовольствием и всем прочим, что нужно для войны и жизни. Конвои направлялись на Островную базу постоянно и регулярно. Каждый конвой требовал подготовки, она возлагалась на наш ОВР главной базы КМОР. Первая сложность — спланировать операцию таким образом, чтобы были наименьшие потери в кораблях, военных грузах и, безусловно, в людях — красноармейцах, краснофлотцах и офицерах. Их в третье лето войны перебрасывали на Лавенсари в значительно большем числе, чем когда-либо.

Для нас, командования ОВРа, было совершенно ясно: база укрепляется с перспективой, — после Сталинградской победы где-то в недалеком будущем вырисовывались и наши активные действия. Уверенность в том, что они не за горами, окрепла с первыми успехами в Орловско-Курской битве.

Мы ждали и готовились. На Лавенсари отправлялись конвои. Подготовка каждого из них к проводке прорабатывалась с привлечением минимального круга лиц. Я, как командир ОВРа, получив боевой приказ, обычно приглашал к себе начальника штаба капитана 2-го ранга Александра Елизаровича Шомракова и начальника политотдела капитана 2-го ранга Бориса Васильевича Сучкова. Втроем мы оценивали наши возможности и прикидывали, какими силами и средствами должен обладать конвой для решения поставленной задачи. Затем, как правило, приглашали командира 1-й бригады траления капитана 1-го ранга Федора Леонтьевича Юрковского и командира истребительного отряда капитана 3-го ранга Капралова. Теперь шло обсуждение частностей, касающихся в первую очередь тех, кому предстояло командовать конвоем, прокладывать путь по минным полям, обеспечивать оборону кораблей, и, безусловно, тех, кто должен везти на Островную базу все, что приказано.

Еще с 1942 года мы твердо уяснили себе, какую тактику применяет противник для борьбы с нашими конвоями. Она, как правило, была проста и стереотипна. Мы знали: если враг обнаружит конвой на выходе с кронштадтских створов, он тут же откроет огонь с северного берега Финского залива и будет стрелять, «сопровождая» конвой до самого Шепелевского маяка. Мы всегда были готовы к такому повороту событий, поэтому сразу же связывались с фортами Красная Горка и Серая Лошадь. Те вступали в дело, и, как правило, северный берег умолкал. Но мы стремились к тому, чтобы конвои не были обнаружены, старались использовать для проводки кораблей самые темные ночи, советовались с синоптиками. Все дело в том, что самым неприятным для конвоев был нордовый ветер, — он разворачивал дымзавесу поперек фарватера. В ней образовывались «окна», что играло на руку врагу. Немногим лучше оставался для нас и ветер от зюйда. Но при нем по крайней мере дым шел на врага.

Однако, как и с кем бы мы ни советовались, налицо имелись оперативная необходимость и приказ: конвой должен выйти такого-то числа и прийти такого-то. Только сильный шторм, когда тральщики не в состоянии расчищать фарватер от мин, вынуждал изменять время выхода кораблей из базы. В прочем же все шло по плану и приказу: конвои уходили, и штабу ОВРа приходилось принимать все меры, чтобы уберечь корабли на переходе.

Первым делом использовалась дымовая завеса: катера-дымзавесчики уходили за фарватер. Там каждому из них определялся участок. Если не дул ветер от норда или зюйда, враг, как правило, огня не открывал, ибо не знал ни состава конвоя, ни его сил и средств. И конечно, не знал, на каком отрезке фарватера, закрытого дымзавесой, находятся наши корабли.

И все-таки 12 конвоев подверглись в 1943 году обстрелу на морской дороге Кронштадт — Лавенсари…

Вторым этапом был переход конвоя от Шепелевского маяка до самой Островной базы — открытый участок пути, до которого не доставали береговые батареи врага. Немцы применяли здесь такую тактику (это мы знали по опыту прошлого года): с темнотой, а иногда и в сумерках группы их кораблей направлялись из района Бьёркезунд на зюйд, стремясь прорваться к нашему основному фарватеру. Если такое им удавалось, они ложились в дрейф и ждали. Обнаружив конвой, в атаку устремлялись фашистские торпедные катера. Наши конвои прикрывали на этом этапе пути эскортные корабли и дозоры… Как только обнаруживался противник, в дело вступало все, что могло стрелять: пушки и пулеметы на МО и сторожевых катерах, тральщиках, буксирах и сетевых заградителях. Стреляло все, и не напрасно: все атаки врага были отражены!

Фашисты догадывались, что наши подводные лодки прорываются в Балтику. На фарватерах, по которым могли идти лодки, немецкие катера ставили мины — на Сескарском плесе, у Большого Тютерса. Мы внимательно изучали действия немецких кораблей, анализировали их и делали обобщения. И если враг применял новые тактические приемы, старались быстро в них разобраться и найти способ противодействия.