Огненный дождь

Дорога под копыта коней ложилась ровная, почти без колдобин, даже в такую тяжкую для Империи годину – ухоженная. Правда, поля вокруг, это в разгар-то страды, стояли неубранные, а в деревнях, встречавшихся на пути, мужчин почти не осталось – старики, увечные и безусые юнцы. И женщины. И дети. Глуздырей было много, но даже они, охочие до всего блестящего и красивого, к гардарскому конному войску не выбегали, пытались прятаться… Неприятно потрясённый, князь Буйслав, на пару с князем Лютенем вышедший вперёд войска – с летучим отрядом дружинной конницы, проскрежетал как-то:

– Вот как встречают союзников!..

Впрочем, он ещё в первой деревне выяснил причину. А фохт[33] местный, валяясь в ногах просил прощения и даже пытался устроить пир в честь спасителей. Гардар ждали, на них надеялись… На единственных. Сам фохт, седой, но крепкий старик, гордо сказал сидящим за столом князьям:

– Я ведь в молодости служил у комеса Стефания! Воевал под Златоградом. И потом… тоже. Господь уберёг меня от гибели в лесу, но всё одно никогда не забуду, каковы ваши воины! Лучше нет на всём свете!

Буйслав тогда смолчал, зато племянник его, ярый духом Рудослав Буй-тур так глянул на старика, словно хотел смести с лица земли… Впрочем, то было на третий день пути.

Войско – почти десять тысяч конницы, в том числе три тысячи – отборной княжеской, составлено было из воинов родов Медведя, Тура и Волка. Лучшие силы Севера. Лучшие всадники… За исключением, может быть, Орлов. Но Орлы, а с ними – Соколы, Рыси, Щуки и Бобры должны были атаковать врага снизу. Через Мраморные горы, Глассию и Вассилиссум…

Труднее всего было здесь, в походе, сговориться о старшинстве. По возрасту, так должен был Буйслав командовать. Как самый старый и, значит, самый мудрый. С другой стороны, Медведи и Волки не уступали Турам числом воинов. И выучкой. А князь Лютень, хоть и был молод, славился именно своей разумностью. И осторожностью. И хладнокровием, пусть оно не всегда побеждало азарт. Сейчас его разум взял верх и при поддержке и согласии Медведей, под ворчание Волода, князя-волка, походным князем летучего отряда поставили Буйслава Ярославского. Зато остальное войско – в основном пехоту, возглавил брат Лютеня, Радовой. Там оставалось ещё четыре князя, в том числе и всеми уважаемый Рудевой Дебрянский. Но Лисы выставили только десять тысяч пехоты и княжескую тысячу. А Медведи даже после ухода трёх тысяч конников в летучий отряд имели под прапором семнадцать тысяч. Отборных тысяч, ибо в случае нужды один Холмоград мог выставить два раза по столько… Радовой, набольший воевода рода, смог выбирать воинов чуть ли не по человеку!

А ведь как трудно было уговорить поначалу того же Буйслава на отряд! Упрямый князь-тур при молчаливой поддержке Змей и Лосей противился выступлению до последнего срока. Потом – упёрся в обратную сторону – не желал упускать возможность первым окровавить меч. Уже собранную из Медведей, Волков и Соболей рать пришлось рушить, убирать добрых лучников с севера и вместо них ставить тяжёлую конницу Туров. Хотя как раз тяжёлых всадников и без того хватало… Сейчас-то Буйслав больше не бурчал. Конница за четыре дня размяла кости после долгого морского перехода, воины вошли в поход и уж не так трудно было поднимать их по утрам после тяжёлого перехода минувшего дня… Двигались же быстро и по рассчётам торопящегося Лютеня к вечеру нынешнего дня должны были достичь замка Грейд, под стенами которого император Теодор намеревался раскинуть свой полевой лагерь.

– Стой! – вдруг вскинул ладонь Буйслав и длинная вереница конницы враз остановилась.

– Что случилось, князь? – нервно обернулся на него Лютень. – Мы не прошли ещё и половины дневного перехода!

– Сначала пустим дозоры! – тяжело зыркнув на него из-под седых бровей, прорычал князь-тур. – Хватит уже, прогулялись как по родной земле! Теперь надо осторожно идти… Твой император – растяпа и раззява, лучше будет поостеречься!

– Я согласен! – быстро кивнул Лютень. – Прости, Буйслав. Я сам должен был подумать об этом. Раньше…

– Ты – молод ещё и зелен! – с внезапной симпатией глянув на молодого собрата, рыкнул Буйслав. – Я – старик, мне и думать! Рудослав!!!

Пока племянник скакал из головы, где ехал с передовым отрядом княжеской дружины Туров, Волод осторожно добавил:

– Только не из моих! – он лицемерно вздохнул. – Устали, бедные!

– …Девкам подолы задирать! – за него докончил Лютень. – Буйслав, фохты жалуются! Говорят, ждали защитников, а пришли – насильники! Говорят, девок примучивают. И даже баб у которых мужья в войске Теодора!

– Почему раньше не сказал? – взорвался Буйслав. – Чьи?!

– По разному бывает! – повёл плечом Лютень. – Своих двоих я уже наказал. Твоих четверых ведаю, но не тронул… Волков надо две дюжины наказывать. Если наказывать!

– Ну, со своими я разберусь! – зловеще пообещал Буйслав. – Кто посмел опозорить Великого Тура, недолго будут пачкать нашу землю. Твоих наказал? Твоё право!.. Волод!

– Что тебе, князь? – равнодушно ответил тот.

– Узнаю ещё раз про твоих, скараю за глотки! – громыхнул тот. – Без пощады! Рудослав!!!