Огненный крест. Книга 2. Зов времени

Роджер лежал в постели, прислушиваясь к писку невидимого комара, который пробрался в хижину через край шкуры, прикрывающей окно. Кроватка Джемми была накрыта марлевой сеткой, но у них с Брианной такой защиты не было. Если бы только чертово насекомое опустилось на него, Роджер бы его тут же прихлопнул… но комар без устали нарезал круги над кроватью, изредка напевая свое противное «ни-и-и-и» прямо у Роджера над ухом, а потом вновь исчезая в темноте.

После нескольких бурных дней Роджер должен был так вымотаться, что мгновенно заснул бы даже под атакой целой комариной эскадрильи. Два дня скачки по горным хребтам и долинам – они распространяли известие о сборе по близлежащим поселениям, чьи жители, в свою очередь, передавали его дальше. Весеннюю посевную закончили в рекордные сроки – все мужчины от рассвета и до заката трудились в полях. В теле Роджера до сих пор бился адреналин, посылая краткие импульсы в мозг и мышцы, будто он принимал кофе внутривенно.

Сегодня Роджер целый день помогал готовить усадьбу к их отъезду, и отдельные картины домашней работы всплывали в сознании, стоило ему только прикрыть глаза. Починка забора, перевозка сена, срочный бросок к мельнице за мукой для полка на марше. Починка обода колеса и порванных постромок, поимка белой свиньи, которая умудрилась сбежать из загона, рубка дров и, наконец, час бодрого копания грядок перед ужином, чтобы Клэр посадила немного батата и арахиса.

Несмотря на спешку и тяжелую работу, копание в сумерках показалось Роджеру долгожданным отдыхом от бешеного дня, и даже сейчас мысль об этом помогла ему немного успокоиться.

Стоял необычайно теплый апрель, и садик Клэр вовсю зеленел: виднелись ростки, листва и крошечные яркие цветочки, по заборчику вилась лоза. Становилось прохладнее, и Роджера окружали сильные, как ладан, запахи растений и свежей земли. К цветкам подлетали насекомые, мелькающие, словно белые, серые и черные тени. Налетели и тучи мошек и комаров, которых манила его влажная от пота кожа. Потом появились стрекозы, темные, с узкими крылышками и мохнатыми тельцами, и закружились над цветками алтея с яростью футбольных фанатов.

Роджер вытянул ноги под одеялом, едва коснувшись спящей жены, и вспомнил ощущение твердого края лопаты под стопой, удовлетворение, когда лезвие вонзалось в податливую почву, как влажно блестела сырая земля с белыми корневищами и извивающимися червяками.

Над головой пролетела огромная бабочка, которую тоже привлекли садовые ароматы. Ее светло-коричневые крылышки были украшены похожими на глазки узорами и казались прекрасными, неземными.

Кто возделывает сад, тот в согласии с Богом – гласила надпись на старых солнечных часах, что стояли в саду дома в Инвернессе, где Роджер вырос. По иронии судьбы преподобный не имел ни свободного времени, ни способностей к возделыванию земли, поэтому сад весь зарос травой и старыми розовыми кустами. Роджер улыбнулся, вспоминая, и мысленно обратился к тени преподобного.

Спокойной ночи, отец. Да благословит тебя Бог.

Роджер давным-давно утратил привычку вот так желать доброй ночи семье и друзьям и читать детскую молитву перед сном, которая заканчивалась длинным списком: «Боже, благослови бабушку, дедушку Гая на небесах, и моего лучшего друга Питера, и собаку Лилиан, и кота бакалейшика…»

Прошло много лет, но теплые воспоминания об этом небольшом ритуале подвигли его придумать новый список. Куда лучше, чем считать овец, решил он про себя. Да и ему куда больше хотелось возродить это ощущение теплоты и покоя, чем просто заснуть.

Спокойной ночи, миссис Грэхэм. Роджер улыбнулся, вызывая в памяти яркий образ престарелой домработницы священника – как она, макнув пальцы в воду, брызгала на сковородку, чтобы проверить, запляшут ли капельки. Боже, благослови.

Преподобный, миссис Грэхэм, ее внучка Фиона с мужем Эрни… Родители Роджера – формальный кивок двум безликим фигурам. Клэр в большом доме и – после краткого колебания – Джейми. Потом и его собственная маленькая семья. В груди потеплело.

Спокойной ночи, малыш. Роджер повернул голову к колыбельке, где спал Джемми. Да благословит тебя Господь.

И Брианна. Роджер всмотрелся в темный овал лица спящей. Затем как можно осторожнее устроился на боку и продолжил ее разглядывать. Огонь уже потух, ведь им все равно рано утром в путь, поэтому в комнатушке было темно, и Роджер мог разобрать лишь тень бровей и губ Брианны.

Она никогда не лежала без сна. Перекатывалась на спину, потянувшись, и уже через три глубоких вздоха спала. Может, дело было в усталости, а может – в крепком здоровье и чистой совести. Но иногда Роджер думал, что она просто хочет ускользнуть в мир своих снов, где свободно несется вперед за рулем автомобиля, а волосы развеваются на ветру.

«Что же она видит сейчас?» – гадал Роджер, ощущая теплое дыхание на своем лице.