Огненный лис

- Какая разница? Я впустил его в дом... Так и зажили - странно и нелепо существуя вместе.

- Тигр с человеком? Вдвоем? - В общем-то, Рогов не верил ни единому слову старика.

- Вместе, но в то же время врозь, каждый сам по себе, - продолжил рассказчик. - Я больше никогда не запирал дверь, а он приходил и уходил, когда вздумается. Как и я... А однажды стало ясно: не было его до меня, а меня до него! Но мы вдвоем были всегда, понимаешь?

Виктор вздохнул и честно признался:

- Нет. Не очень.

- Значит, пока не время.

- А когда?

- Не знаю. Никто не знает...

Старик продолжил:

- Ко мне беда пришла внезапно - на берегах Маймакана обьявились корейцы. Ну, ты представляешь - из тех, которые раньше лес по контракту валили, а потом убежали в тайгу, чтобы на родину не возвращаться. Корейцы стали мыть золото.

- Золото?

- Сначала их нашел я. Потом мой зверь... Для тигра кореец, как и собака - самый лакомый кусочек.

- Ну, ты скажешь! - Хохотнул Рогов.

Однако, старик не шутил:

- Правда. Корейцы едят собачатину, чтобы не было туберкулеза легких. Поэтому и воняют псиной... - глаза старика полыхнули отблесками холодного пламени. - Тигры от этого запаха с ума сходят, как мы от жареной с чесночком отбивной. Пусть хоть сто человек по тайге пройдет - зверь выберет и утащит именно корейца, как бы тот ни прятался.

Виктор слушал рассказчика в полной уверенности, что тот несет какую-то чушь. Но все равно получалось очень интересно:

- Ну? И что дальше?

- Мой тигр нашел корейцев. Но они перехитрили тигра... Они убили его, а я убил их. Подстерег во время работы. Двоих на реке подстрелил, а третьего засыпал живьем в шурфе, выбранной породой.

Чувствовалось, что старик подошел к главному:

- Мне золото было не нужно. Оно стало моим, но я сомневался, раздумывал... Не стало тигра, и жизнь в тайге для меня потеряла смысл.

Опять прозвучало:

- Я сомневался... и не убил. Но все же взял часть золотого песка немного, унций десять. И пошел к людям, в проклятый городской муравейник.

Старик отвлекся:

- Знаешь, а ведь золотой песок совсем не блестит.

Он немного помолчал и махнул рукой:

- Короче, в Благовещенске меня сдал ментам один дантист-"чернушник".

- Туго пришлось? - Понимающе кивнул Рогов.

- Досталось... Менты все хотели дознаться, где остальное золото.

- Не сказал?

- Нет. Чего уж они только не перепробовали! До сих пор не успокоились, и здесь постоянно своих людей подсылают. Все ждут, что проговорюсь...

Старик поставил опустевшую кружку на стол:

- Нет, я знаю - мне отсюда живым не выйти, на зоне и помру. Но это вовсе не страшно, Виктор. Потому что там...

Он махнул рукой куда-то на восток:

- Там у меня есть мое золото, а тут... - рассказчик торжествующе постучал себя пальцем в лоб, - тут мой тигр! Он ночь за ночью приходит ко мне. Ждет.

- Надо же, - поднял глаза Рогов. - А мне все время лис является! Огненный такой...

- И пламенем дышит? Словно топка котла?

- Да. - Виктору стало не по себе, будто вывернули наизнанку, выставили напоказ душу.

И чтобы отогнать это ощущение он фыркнул зло:

- А ты не боишься, старик?

- Чего мне бояться?

- Не боишься, что донесу? Может, я тоже... из этих? Много, много интересного ты сегодня мне здесь нажурчал.

- Нет. Не боюсь.

- Почему?

- Незачем тебе. - Старик поднялся и будто враз утратил интерес к собеседнику:

- У тебя свое золото есть.

... Рогов очнулся, закашлявшись тяжело и надрывно. Поправил сползшее на пол застиранное одеяло, и чтобы прогнать ночной кошмар выглянул в окно вагона.

Назад, вдаль убегали искрящиеся ранней росой равнины, и за рощей у горизонта рождался первый солнечный луч.

А Виктор долго ещё не мог сообразить спросоня, возвращается ли он домой из далекого, тяжкого заключения - или поезд стремительно уносит его на юг, к могилам предков и новым смертельным опасностям...

КНИГА ВТОРАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1.

Далеко не ранним июньским утром, в Санкт-Петербурге, на канале Грибоедова, возле сверкающего зеркалами парадного входа в ресторан "Ройял" сидел замызганный, изъеденный язвами нищий и промышлял подаянием.

На груди у него висела табличка. Кривые, нанесенные толстым фломастером строки на ней взывали к милосердию, молили прохожих не забывать о душе и о принципах гуманизма - а в конце можно было прочитать вполне конкретное указание о том, как именно это следует сделать: "Подайте рабу Божьему на пропитание два-три доллара, либо эквивалент иностранной валюты в рублях".

Возле ресторана нищий появился не так уж давно - и сразу вписался в окружающую реальность, притерся, присиделся и даже стал чем-то вроде обязательного элемента шикарного фасада. Даже администрация "Ройяла" ни разу не попыталась вышвырнуть его взашей, чтобы не портил вид и не мозолил глаза респектабельной публике и, особенно, завсегдатаям, посещающим ресторан так же часто и регулярно, как собственный офис.