Огненный пояс

Всегда он подтянут, иронично спокоен… А Мишка совсем другой. Медлительный, неторопливый, немножко тугодум… Молчаливый и застенчивый и будто вечно немного сонный. И как забавно в его характере уживаются противоположные качества! Во всем, что касается науки, наблюдений, он страшный педант и аккуратист, а так, в жизни, безалаберный какой-то. Со своими козявками пунктуален до тошноты - а неряха: форма на нем сидит мешковато, фуражка всегда мала для лобастой лохматой головы. Пожалуй, Базанов даже в своем кормовом костюмчике выглядит рядом с ним бывалым «морским волком».

А каким, интересно, кажусь им я?

- Акула! - вдруг вскрикнул Михаил.

- Врешь?! Где?

Я подскочил к нему, пытаясь тоже заглянуть в иллюминатор. Сзади на нас навалился заинтересованный Базанов.

В самом деле, это была акула. Правда, небольшая, всего метра в два. Она держалась на самой границе досягаемости наших прожекторов, но все-таки ее удалось сфотографировать. Глаза у нее были совершенно белые и фосфоресцировали, как светлячки.

- Что вы там задержались? - буркнул из репродуктора «дед».

- Замечена акула, Григорий Семенович! - доложил Михаил. - Похоже на Кархариас Огилби, но какой-то новый подвид.

- Где она? Покажите мне ее! - рявкнул старик. Ага, акула не попадает в поле зрения телевизора. Базанов начал осторожно поворачивать нашу «лодочку», пока старик не сказал:

- Вижу. Верно. Очень любопытно. Белоглазая акула, так и назовем…

В тот же момент акула вдруг резко рванулась в сторону и исчезла во мгле.

- Куда же… - крикнул ей вслед Лобов, и голос его оборвался на полуслове.

Я услышал треск над головой.

Кабина дернулась, наполнилась гулом, словно колокол от удара, и полетела вниз. Сердце мое сжалось, как бывает, когда самолет вдруг проваливается в «воздушную яму».

4

«18 августа. 12. 42. Связь с кораблем прервана. Пытаемся установить причину и размеры аварии…»

Тонем!

Но в кабине, казалось, все было по-прежнему. Горели лампочки под черными колпачками, подмигивал оранжевый глазок указателя глубин, шипел воздух, вырываясь из баллонов… И тут я увидел Базанова.

Он стоял на коленях, поддерживая голову Михаила неподвижно лежавшего на стальном полу каюты. Я бросился к ним на помощь.

- Приподними ему голову, - сказал Базанов.

- Что случилось?

- Не знаю. Сейчас разберемся. Сначала надо ему помочь. Вроде никакой раны нет.

Базанов достал из аптечки фляжку со спиртом и смочил Михаилу губы. Тот тихо застонал.

Постелив резиновый матрасик у стены, мы положили Михаила на него.

- Подожди, пока он не придет в себя, - сказал Базанов. - А я займусь техникой.

Через его плечо я взглянул на указатель глубины. Стрелка замерла на цифре 4042 метра.

Базанов включил локатор.

- Что за черт! - вырвалось у него. - Мы на дне! Оба мы, как по команде, глянули в иллюминаторы. Они были совершенно темными.

- Включите прожекторы, Константин Игоревич!

- Они включены, - ответил Базанов, но все-таки несколько раз пощелкал выключателем.

Ни один проблеск света не мелькнул за окном.

- Не могли же они все разом выйти из строя? - буркнул Базанов. - Хоть один-то должен гореть?

Мишка снова застонал и вдруг открыл глаза.

- Где мы? - спросил он.

- Все в порядке, лежи спокойно.

- Не хочу. Я сейчас встану, - и он опять закрыл глаза.

- Телефон оборван, рация пока бесполезна. Попробуем акустическую систему, - задумчиво сказал Базанов, подключая к пульту микрофон.

Медленно разгорался зеленый огонек индикатора. Базанов взял в руки микрофон, оглянулся на меня…

- Алло, алло, «Богатырь». Говорит Базанов!

Репродуктор молчал. Базанов несколько раз повторил свой призыв, меняя настройку.

- Не понимаю, - пробормотал он, - чего она хочет?

Есть у него такая забавная привычка: говорить в минуты задумчивости о машинах, словно о живых существах.

- Не понимаю, - повторил он. - Все нормально, а связи нет.

Подумав немного, он выключил аппарат.

- Не стоит зря переводить энергию, она еще пригодится. Давайте лучше попробуем разобраться, что с нами случилось. «Переноска» цела?

Базанов зажег сильную переносную лампу и поднес ее к иллюминатору.

Мы оба заглянули в окно, но ничего не могли рассмотреть. В темном стекле, слепя глаза, только отражалась сама лампа.

Жмурясь, Базанов приблизил се к самому стеклу.

Теперь мы поняли, почему не сиял за окном свет наших прожекторов: иллюминатор был забит снаружи слоем липкого зеленовато-серого ила…

- Попробуем всплыть, - сказал Базанов, выключая лампу и решительно берясь за рубильник аварийных балластных цистерн. - Ты придержи Михаила, рывок может быть резким.

Я сел на пол и обнял Мишку за плечи. Базанов рванул рубильник…

Никакого толчка не последовало.

Кабина оставалась неподвижной. Только дрогнули пальцы Базанова, когда он их медленно, словно нехотя, отнял от рукоятки рубильника.

- Подводный обвал! - вскрикнул я.

Базанов молча кивнул.

Мы оба и без слов понимали опасность.