Огненный скит.Том 1

Поев хлеба молоком, Антип прилёг на жёсткую отцовскую лежанку, сколоченную из грубых досок и застеленную толстым войлоком, на которой тот опочивал в жаркое летнее время, подумал, что не так уж всё и плохо и быстро заснул.

Глава четвёртая

Угорелый

— Завтра в город с матерью поедем, — сказал ввечеру Маркел Антипу незадолго до ужина, осматривая во дворе конскую упряжь. — Надо навестить свояка. Давно не были, да и дошли вести, что занедужила жена у него, проведать надо. Неловко так. Какая никакая, а родня всё ж…

Он взглянул исподлобья на Антипа. Тот после того, как Маркел отходил его вожжами и два дня продержал в прирубе на хлебе и воде, (это Маркел так думал, а Прасковья в отсутствии мужа исподтишка подкармливала сына и молоком, и пирогами) осерчал на отца, всем видом своим показывая, как он обижен — не разговаривал и дулся. Поэтому Маркел посмотрел на сына: не отошёл ли. Но Антип не отошёл. Как и прежде, глаза прячет, старается обходить отца стороной, чтобы лишний раз не столкнуться.

С насупленным видом, нехотя Антип ответил:

— Дело ваше. Навещайте. Я-то что?

Маркел чувствовал себя виноватым, что переборщил с наказанием сына, и, стараясь загладить свой суровый приговор, примирительно проговорил:

— Ты дома остаёшься. Никуда не отлучайся. Я к чему говорю. За скотиной приглядишь, пойла дашь, в коровнике почистишь, а коровёнок пустишь в загон, пусть травку пощиплют да и овец тож.

— Езжайте. Исполню.

Антип независимо склюнул сквозь зубы и вразвалку пошёл прочь.

Маркел пробормотал про себя несколько нелестных слов в адрес сына и шумно вздохнул.

Отправились Загодины в Верхние Ужи с первыми лучами солнца. Оделись как подобало при выходе на люди, взяли домашних гостинцев: кринку варенца, топлёного молока большую бутыль, творога, яиц. Прасковья напекла пирогов с луком, с капустой… Маркел снарядил для поездки лёгкую рессорную повозку, полученную за долги от разорившегося купца Крашениникова, ещё не потерявшую краски на лакированном задке. В другой раз наказав Антипу никуда не отлучаться, отправились с Богом в поездку.

— Приедем поздно, — сказала Прасковья, мелким крестом осеняя Антипа. — Нас не жди, ложись спать.

— Да хоть завтра приезжайте. Мне то что, — разодрал рот в зевке Антип.

— А что, мать, может и завтрева, — проговорил Маркел, глядя на жену. — Что такую поздноту ехать. Антип справится с хозяйством. Не десять лет.

— Там видать будет, — ответил Прасковья, садясь на телегу.

Антип проводил их, выгнал коров в загон, огороженный слегами, в другой выпустил овец, две дюжины кур во главе с ярко-оранжевым горластым петухом копались в навозе на широком дворе. Посчитав, что с делами управился, Антип открыл дверь в прохладный прируб, где провёл две ночи, и растянулся на отцовском жёстком ложе, решив взремнуть часок-другой.

Однако не спалось. В голову лезли разные мысли. Хотелось пробраться в скит, посмотреть, что с ним сталось, не роет ли там кто-нибудь, стараясь добраться до староверских сокровищ. Найдёт ли туда дорогу. Сколько лет прошло с тех пор, как он был там с Изотом, потом с Захаром?

Проголодавшись, вспомнив, что мать наказывала в завтрак взять в погребе кринку сметаны или варенца, он вышел на волю и по узкой тропке не спеша поплёлся к погребу, отстоявшему в нескольких десятках шагов от жилого дома.

Не успел он открыть дверцу, как почувствовал, что сильные руки обхватили горло и опрокинули его на землю. Он не успел ничего сообразить, вдавленный лицом в грязь. В одну секунду руки были заломлены за спину и кто-то ловко скрутил их верёвкой. Его пнули ногами, переворачивая на спину. Только тут он сумел разглядеть тех, кто связал его. Над ним стояли два незнакомых парня. Один чернявый, высокий, худой с покатыми плечами, с длинными руками, с кулаками-кувалдами. Он был в холщёвых штанах, в серой рубашке косоворотке. Низко на лоб, почти по брови была натянута сшитая из лоскутов шапка без козырька наподобие солдатских бескозырок. Второй моложе, ниже ростом в таких же штанах, в чёрной ластиковой рубашке, простоволосый. Соломенного цвета волосы подстрижены под горшок.

Антип, придя в себя, старался высвободить руки от пут, но был связан крепко. Поняв, что ему не высвободиться, перестал вырываться. Только мычал, сплёвывая слюну с грязью, попавшую в рот, когда его прижали лицом к земле.

— Не дёргайся, всё равно не развяжешься, — сказал ему чернявый парень.

— Кто вы? Что вы де-ла-ете? — сумел проговорить Антип, с ненавистью глядя на парней.

— Кто мы! Что делаем? — скривил рот старший. — Перекосило бы тебя с угла на угол, да с уха на ухо! Провал тебя возьми! Тебя над спросить, что ты делал, когда позорил Параську?

— Каку Параську, — сначала не понял Антип, но в следующую же секунду вспомнил про глухонемую девку. Вон оно што. Эти ребята ей подосланные. — Отпустите меня. Я здесь при чём? Она сама…

— Сама. Полез на убогую. Причём он! Притом. Сейчас мы тебя скоблить будем, — сказал старший, доставая нож и вертя его в руках. — Отрежем тебе женилку, чтоб больше тяги к блуду не было.