Огненный всадник

— Я знаю, как вы пишете, маэстро, и мне не нужно предварительно осматривать картину. Я беру ее! — заявил Огинский. Рембрандт, одурев от сумасшедшей цены за, как он полагал, неудачную вещь, «провальную работу», в тот же день бросился писать послание Вилли.

«Дьявол!» — Вилли бросил лист на стол и стал ходить взад-вперед по скрипучим половицам. То, чего он не ожидал, да и не хотел ожидать, произошло. Его гуру вспомнил-таки про «Всадника». И как не вовремя! Что же делать? Написать правду? Отдать деньги за картину? Наврать? Врать он учителю никак не смог бы. Вернуть деньги — тоже: монеты он частично потратил на аренду жилья, а частично отложил на дорогу домой и создание отряда. Как быть?

«Будет честно, если я напишу, что деньги за продажу картины я пустил на формирование хоругви добровольцев, — решил Дрозд, — если учитель знает о беде, которая обрушилась на Литву, то пусть примет это как есть. Пусть знает, что «Всадник» уже ускакал на помощь литвинам». Хотя в глубине души Вилли понимал, что вовсе не война в Литве заставила Рембрандта написать сей лист. Это вынудило сделать его нищенское положение. Вилли ничем не мог помочь своему учителю. Все эти мысли разрывали сердце молодого художника. Он сел за свой заляпанный краской и порошком ультрамарина стол и уронил голову на руки.

Конец первой книги