Огни Юга

— Привет, дорогая. Что ты здесь делаешь? — спросила мать.

Алекса не знала, что ответить. Она просто чувствовала потребность прийти сюда после неприятного ощущения, которое испытала, наблюдая в суде за Люком Квентином.

— Я только что получила одно крупное дело и присутствовала на предъявлении обвинения. У этого парня такой устрашающий вид, что мне стало не по себе.

— Какого рода дело? — заинтересовалась судья.

— Серийный убийца и насильник. Нападал на женщин в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. У нас имеются девятнадцать убийств, которые мы пытаемся связать с ним, причем четыре почти наверняка совершены здесь, в Нью-Йорке. Надеюсь, удастся доказать его причастность к остальным случаям, но пока не уверена.

Слушая ее, Мюриэль Хэмилтон поморщилась:

— Слава Богу, у меня, как у судьи по семейным делам, не бывает подобных дел. Я бы просто не выдержала. Хватает того, что приходится иметь дело с мужчинами, которые ничем не помогают своим детям, но при этом покупают новые «порше». Я заставила одного из них продать машину и вернуть алименты бывшей жене. Иногда попадаются такие мерзавцы. Но твой, кажется, совершенно омерзителен. — Мюриэль покачала головой.

— Он напугал меня до смерти, — призналась Алекса. Кроме матери, она никому бы об этом не сказала. Обычно у нее не бывало подобной реакции, но наглые агрессивные взгляды Квентина, брошенные на нее, действительно задели ее за живое.

— Будь осторожна! — предупредила ее мать.

— Я не буду оставаться наедине с ним, мама, — улыбнулась Алекса. Ей нравилось, что они могли говорить с матерью среди прочего и о работе. Мать спасла ей жизнь, когда она вернулась домой из Чарлстона. Мысль о том, чтобы Алекса пошла учиться в юридическую школу, принадлежала матери, и она, как всегда, оказалась права. — Их приводят в суд в наручниках и кандалах, — заверила ее Алекса, но лицо матери по-прежнему выражало беспокойство.

— Иногда у таких типов имеются дружки. Как обвинитель, ты окажешься предметом его ненависти, если добьешься обвинительного акта и заставишь предстать перед судом. И если ты это сделаешь, то, с его точки зрения, его посадят в тюрьму по твоей вине. Пресса, освещая подобное дело, сожрет тебя заживо.

Они обе знали, что и в этом она права.

— Похоже, его не волнует предстоящий тюремный срок. А мужчина, который по твоей милости лишился своего «порше», тоже, наверное, был зол на тебя. — Раз ил и два во время особенно тяжелых дел в доме матери — в порядке ее защиты — дежурил помощник шерифа. Мать рассмеялась над словами Алексы. У той вдруг возникла идея. — Хочешь прийти поужинать с нами завтра вечером?

Мать слегка смутилась.

— Не могу. У меня свидание.

— Очень вы с Саванной резвые. Мне за вами не угнаться.

— Но ты и не пытаешься. Когда последний раз ходила на свидание?

— В каменном веке. Кажется, тогда люди ходили с дубинками и одевались в звериные шкуры.

Алекса с удрученным видом взглянула на мать. Вечно Мюриэль поднимает эту тему.

— Это вовсе не смешно. Тебе нужно чаще бывать на людях, хотя бы ужинать с друзьями.

Алекса обычно после работы шла домой к дочери — вот и вся ее личная жизнь. Мать это, естественно, беспокоило.

— Теперь я в течение некоторого времени не смогу никуда выходить. Мне нужно готовить это дело.

— Всегда у тебя находятся оправдания, — пожурила ее мать. — Терпеть не могу, когда ты занимаешься такими крупными делами. Почему бы тебе не найти какую-нибудь приличную работу? Что-нибудь из области налогового законодательства, например, или защиты прав животных. Или еще что-нибудь в этом роде. Мне не нравится, когда ты обвиняешь серийных убийц.

— Со мной все будет в порядке, — сказала Апекса.

Она не стала спрашивать, с кем у матери свидание. Это было известно. Мать и судья Шварцман начали встречаться, еще когда Алекса училась в колледже. Прежде мать редко куда-нибудь выбиралась, слишком занятая работой и воспитанием дочери. Теперь они со Стэнли Шварцманом ходили то на ужин, то в кино, а время от времени им удавалось улизнуть и провести вместе уик-энд. Алекса знала, что по субботам он обычно остается у матери на ночь. Никто из них не хотел связывать себя брачными узами, и заведенный порядок действовал годами. Этот привлекательный мужчина, на пять лет старше матери, все еще очень энергичный и в хорошей форме, скоро должен был выйти в отставку. У него имелись две дочери и сын старше Алексы, иногда они все вместе проводили каникулы.