Огольцы (СИ)

— Что он говорит, переведи брат Сильвестр. Ты и по-русски и по-французски исправно разумеешь. — Всполошившись, и тоже выхватив шпаги, залопотали французы. Желаем знать, в чем оскорбление, прежде чем за него отвечать.

— И не худо было бы выяснить: достойно ли с таким противником клинок скрестить. — Меланхолично добавил Атос.

— Чего тут переводить, господа хорошие: князь Иван Сермягин из старейших родов боярских происходит. От Рюриковичей прямую родословную ведет. А лошадиные торги да еще, прости, Господи, конокрадство — болезнь неизлечимая. Один из Волхвов, пришедших поклониться Царственному Младенцу, так прямо и сказал: прославится род Сермягиных великими делами, коли все грядущие их поколения посвятят себя заботам о лошадях!

С тех пор все бояре Сермягины коневодством занимались. По этой же причине плотогон Иван Сермягин свел дружбу с контессой. Помогал ей в проведении торгов и сделок. Своих табунов не имел. Так хоть с чужими лошадками повозиться, и то радость.

— О! Прости, князь Иван Сермягин. Не знали мы твоего высокого рода. А конокрадство для благородного, пусть и русского, шевалье — не порок.

— Мы и впрямь знатны. Только никто пока не преуспел в исполнении предначертания Волхва: род наш как был всегда знатным, но бедным, увы, таким по сей день и остается. Только в надежде исправить положение дел примкнул я к предприятию контессы Валькирьяни. А что касаемо знатности, так и ваших родов никто не знает, только клички: Атос, Портос, Арамис. — Усмехнулся Иван, пряча шпагу в ножны.

— А который из волхвов про сермягинских коней предрекал?

— Про то точно неизвестно. — Степенно комментировал Сильвестр. — Вроде тот, который черненький. Говорят, на последней большой лошадиной ярмарке в Константинополе, его мощи выставляли на аукционную продажу вместе с черепом коня Вещего Олега и восемью подлинными усекновенными главами Иоанна Крестителя.

— Так голов Крестителя наш кардинал Ришелье шестнадцать подлинных объявлял! — Хором завопили французы.

— Их святейшество Папа Римский Борджиа Александр Шестой гораздо более сведущ в делах производства святых мощей. Еще много ранее признал он три из них профанацией, поскольку недостаточно проработали изготовители сих артефактов черты оскала черепов. Их Святейшество изволили «неканоничность» в чертах узреть: Оскал на черепе, да еще Крестителевом — вещь первостепенная. Не так скалится и, поди ж ты — вся святось пропадает. Велел Папа эти три черепа уничтожить, да потом смилостивился, в сиротские дома при монастырях роздал, для благолепия. Детям-сиротам не до оскала. Им бы покушать досыта. Точно, в приюты сиротские можно.

Пять пошли в казну Понтифика с возможной дальнейшей доработкой и перепродажи в недавно присоединенные к христианскому миру государства и для преумножения казны Ватикана. А вот остальные выставили в Царьграде на аукцион. Правда, с мощами Волхвов там что-то нечисто вышло: то ли сперли парочку, то ли подменили.

— А что же Сермягинский Волхв? — дружным хором вопросили мушкетеры. — Там же, вроде говоришь, Силиверст, тоже что-то не очень ладно складывается.

— Так один Волхв совсем уж с глиняной главой оказался. У другого кости скелета сработаны кустарно из коровьих костей.

А с Сермягинским все в порядке — тот самы

й, истинный. Надо же понимать господа-баре французские в — Константинополе всякого жулья полно.

Вон, слыхал от заезжего торговца святынями, что предлагали ему приобрести по дешевке гвозди, коими уязвлен был в Крестных муках наш Спаситель. Он попробовал на изгиб — мягкие. А жулик-купец одно свое лопочет: это какой-то алюминий, мифрил то бишь. Одноразового применения гвозди, для второй казни уже не годны по причине мягкости. А один раз вполне заколотить можно. Дескать, в библейские времена его только личный алхимик Понтия Пилата добывал. Для экзекуций особой важности. Погоди, увещевал жулик, пройдут века и кресты, и иконки из него за милую душу делать станут и в храмах продавать!

А те гвозди от Святого Креста, что обрела Святая Елена, как раз истинная профанация, очковтирательство и политический трюк царицы и ее сыночка, чьим именем Константинополь назван. Поняли теперь, господа? Вот он какой, погрязший в корыстолюбии Царьград!

А Волхв, который роду Сермягиных лошадиное будущее предрекал, точно подлинный, на аукционе до сих пор выставлен: больно цена велика. И головы Крестителевы еще остались.

Про конскую голову, что Олегову коню принадлежала, точно не скажу: может, кто и купил. За нее недорого просили. Опять же, кому из басурман она понадобиться может. Разве что, какой наш православный паломник раскошелиться решит. Да и то вряд ли. Вот в прошлую ярмарку там череп Олегова коня вкупе с кожей змеи, от которой князь смерть принял выставляли, ушел с торгов мигом и за хорошую цену. Оказался поддельным и кожа невесть ского содрана! Скандал на всю ярмарку!