Огонь блаженной Серафимы

Откинувшись на спинку кресла, я смотрела, как Бобынина связывает из салфетки узелок, как прячет пилюли в комодик, запирает его на ключ. Из уголка рта у меня текла слюна, челюсть безвольно отвисла.

— Чем ты его держишь? — прохрипела я жалобно.

— Телом! — Наталья Наумовна гоготала гусыней и собиралась пуститься в пляс.

— А теперь извольте сообщить, госпожа Бобынина, где вы скрываете искомое тело. — Густой зоринский бас заставил меня вздрогнуть и выпрямиться.

Иван Иванович вошел в гостиную, придвинул свободный стул, сел, посмотрел на меня:

— Говорил же тебе, бешеной, больше не оставлю, — и повернулся к хозяйке.

Я быстро отерла с подбородка слюну и покраснела, Натали позеленела, переводя взгляд с чародея на меня и обратно.

— Это произвол, — крикнула она и запнулась, конвульсивно сглотнув.

— Эх, Фима, — прошептал Зорин и по-особому сложил пальцы опущенной руки.

От стыда я вполне могла в этот миг провалиться сквозь землю.

— Подождите за дверью, Серафима Карповна, — велел строго Иван. — Нам с вашей кузиной потолковать наедине надобно.

В прихожей меня встретила Попович:

— У меня даже слов нет! — заорала она шепотом, умудряясь прислушиваться к происходящему за дверью. — Хорошо, Ваня на тебя маячков понавешивал, а то искали бы ветра в поле.

— Я собиралась вернуться.

— Перфектно. Это я не тебе, а тому, как замечательно наш Иван Иванович допросы ведет. Сейчас он твою родственницу расколет.

— Я бы и сама смогла, я уже почти из нее все выбила!

— Ну да, мы все про яд в одном стакане слышали.

— Не было там яда. — Жар сызнова залил щеки. — Желтые пилюли я по дороге в аптеке купила, рвотное это, а красные — леденцы от навьи, которая Маняшей притворяется. Они тоже безвредны. Но я даже помыслить не могла, что Наталью Наумовну жизнь ничему не учит. Травила же она меня уже красными пилюлями, не отравила, так отчего желтые выбрала? Я думала, она их мне оставит, думала поблюю, размягчу ее победой, она и выболтает все. Но пришлось вот… симулировать…

— Авантюристка. — Геля обняла меня за плечи. — Лучше расскажи, отчего сорвалась столь спешно тело-исходник искать и откуда знала, кто его скрывает?

Про путь и ключ я уже столько рассказывала, что мозоли на языке натерла, поэтому бормотала скороговоркой, а второй вопрос требовал развернутого ответа.

— Тебя не удивляло, отчего Наталья Наумовна столь в благоволении нава была уверена? Меня — изрядно. И объясненье, что благодарен-де хозяин моей кузине за услугу, не удовлетворили. Бобынина, в сущности, невелика пташка, получив обличье Анатоля, новый князь от нее одним щелчком избавиться мог. А ее опекали, обманывали на каждом шагу, но вреда никто не причинил. Лулу в горничные отрядили, новую жизнь посулили. На шантаж очень похоже.

— Она могла, к примеру, изложить историю с подменой в письменном виде, а документ нотариусу на сохранение отдать, тем самым себя обезопасить. Вот тебе и предмет шантажа.

Я поразмыслила:

— Вполне. Может, и существует такой документ, на самый крайний случай заготовленный. Только информация эта — палка о двух концах, выплыви она наружу, кузине тоже несдобровать. После я узнала, чем Натали свою навью держала. Она артефакт навский, средоточие поганой силы, присвоила.

— А отобрать его они не могли?

— Не они, Геля, она. Думаю, Лулу своим соплеменникам о потере сферы не рассказала.

— Ты думаешь, что и хозяин свою потерю ото всех скрыл?

— Ведь сходится? — заглянула я в зеленые глаза сыскарки, ожидая одобрения.

Она кивнула рассеянно, невидяще уставившись в пространство:

— Если эту версию работать, тогда перво-наперво следует прикинуть, как юная девушка могла бы самолично мужское тело унести и куда?

— Отчего же самолично? — азартно возразила я. — Можно и работников нанять. Тем более, по моим сведениям, там как раз стихия бушевала, кусок берега в Мокошь сполз и гнездышко любовное, где обряд совершали, разрушил.

Я пересказала ей утреннюю беседу с князем Кошкиным.

Попович хмыкнула:

— Местоположение не уточнила?

— Город плохо знаю, да и не думала, что пригодится.

— Представим на минутку, что… — Она закусила губу, напряженно размышляя. — Стихийное бедствие это, положим, перфектно, этим многое прикрыть можно. Говоришь, собутыльники на помощь князю бросились? Тогда, чисто теоретически, Наталью Наумовну они могли попросту не заметить. Эх, знать бы место да прочесать там все тщательно.

Пожав плечами, я прислушалась к происходящему в гостиной. Натали рыдала.

— За десять лет следов не осталось. — Бормотания Гели были всяко интереснее девичьих всхлипов.

— Предположу, что местность эту фальшивый князь за прошедшие годы исследовал. Тело не там.

— Тогда где?

— Если бы вы с Зориным мне представление не испортили, могла бы ответить.

— Серафима, — перебила меня Геля, — а ведь нав тело уже нашел.

— Что?

— Он обнаружил, где Бобынина его прячет, но это все как-то на времени завязано и на ее возможности тело извлечь. Ты же сама говорила, гнездо столицу покинуть желает, Рождества не дожидаясь. Значит, хозяин нашел способ свое себе вернуть. Только вот что за сейф такой, что только Наталья отпереть может, и отчего…