Огонь души

Леофрик резко выпрямился и пристально посмотрел на мужчину.

— Что?

— Если вы ищте ту суку, то она убжала через запдную стену. Я иду предэпредить стражу.

Женщина убежала несколько часов назад. Если надзиратель видел, как она бежала, он знал, что именно случилось. Он ждал. Почему?

Потому что он ждал этого — прихода Леофрика. Он знал, что Леофрик пойдет за ней и ничего не скажет королю.

— Чего ты хочешь? — спросил он, переходя к сути дела.

— Нмного, ваша свтлость. Плату за мою рану. — Он постучал по кожаному ремешку на лице.

Леофрик вздохнул и оглядел двор. На них никто не обращал внимания; рабочая суета не оставляла времени для безделья и обеспечивала хорошее прикрытие. Он кивнул, затем показал жестом, чтобы они отошли в тень навеса. Надзиратель ухмыльнулся и направился туда.

Когда они отошли в дальний угол, Леофрик протянул руку, словно собираясь достать кошелек. Вместо этого он взял кинжал и вонзил его в мягкую плоть дряблого подбородка мужчины.

Он пронаблюдал за тем, как надзиратель испустил последний вздох, затем вытер кровь с рук и клинка туникой мужчины, и оставил тело лежать в углу. А потом развернулся и пошел в конюшню за лошадью.

У надзирателей обычно был длинный список врагов, и по этой причине на эту должность брали только мужчин без семьи. Леофрик знал, что никто не будет оплакивать его, и даже порадовался, что оказал своим людям такую услугу.

Он даже почувствовал, что в какой-то мере отомстил за боль, которую этот ублюдок причинил его женщине.

— oOo~

Он ехал через лес на своем сером скакуне, двигаясь так быстро, как только мог, попутно оглядывая кустарник и невысокую поросль в поисках следов. Женщина шла пешком и не знала здешних мест, но у северян была репутация искусных мореплавателей. День был ясный и солнечный, теплый, с легким ветерком, предвещавшим конец лета. Если она знала, что они высадились на западном берегу, то легко нашла бы запад, просто посмотрев вверх. Даже в полдень прохладный ветерок подсказал бы направление.

Поэтому, вместо того чтобы искать ее в лесу, Леофрик поехал прямо к берегу. К тому, что осталось от лагеря варваров.

Когда он приехал, солнце уже стояло низко и светило ему в глаза. Ветер доносил запах гниющей лошадиной плоти. Леофрик спешился и натянул поводья. Его лошадь встряхнулась, радуясь, что хоть на мгновение избавилась от всадника.

Но женщины не было. Неужели он ошибся насчет ее способности находить дорогу? Неужели она заблудилась в лесу? А может, она ранена? Она еще не совсем оправилась, хоть и была уже достаточно сильна. Но, может, путешествие оказалось ей не по силам?

Он повернулся и посмотрел на начинающий темнеть лес позади. Если он отправится обратно прямо сейчас, то возвратится в замок уже в темноте. Но вчера было полнолуние, и небо было ясным, так что он не волновался. Не за себя.

Но ночь обещала быть холодной, и если женщина не найдет что-нибудь потеплее штанов стражника и его старой туники, то замерзнет.

А может быть, и нет: она пробыла несколько недель без тепла — и выжила.

Он должен был вернуть ее до утра. Он мог бы найти способ выиграть больше времени, если бы она снова оказалась в своей комнате и о ее побеге никто бы не узнал.

Возможно, в ее попытке, в этой вспышке надежды, он сможет найти путь к ее сердцу.

Но где же она? Он был уверен, что найдет ее здесь.

Поглядев на запад, Леофрик увидел лишь серо-голубое море. Берег начинался у подножия крутого холма, покрытого густым песком и высокой травой, и лагерь был разбит прямо там.

Взяв лошадь под уздцы, Леофрик пересек разрушенный лагерь и поднялся на вершину холма.

Женщина была там. Она стояла на коленях у кромки воды и смотрела на море. Приближался прилив; он видел, как вода плещется вокруг нее. Ее льняные волосы были заплетены в простую косу, свисавшую на спину. Морской бриз взметал вокруг нее пряди волос.

Его туника сползла с худого плеча, и даже с такого расстояния Леофрик мог видеть следы только что заживших ран.

Каждая частичка его тела, от сердца до плоти, откликнулась на ее присутствие.

Леофрик натянул поводья, оставил лошадь на вершине холма и спустился вниз. Он не пытался скрыться, но она, казалось, не заметила его приближения. Он подошел вплотную, его ботинки намокли в приливной воде, а она даже не пошевелилась. Копье стражника лежало рядом с ней.

Он опустился на колени рядом.

Ее лицо ничего не выражало, но Леофрик видел блестящий прямой след на ее щеке и мокрый круг на тунике, на груди, где сквозь прилипшую ткань просвечивала бледная, покрытая шрамами кожа.

Женщина плакала. Молча, беззвучно.

Ему показалось, что он понял причину. Она осталась здесь одна, и только теперь осознала это. Но неужели она не понимала раньше? Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они прогнали ее народ.

И они сделали все, чтобы ее люди не ждали ее и не искали. Его отец и Эдрик убедили их в том, что она мертва.

Ее не бросили здесь.

Он помнил шок и возмущение на лицах ее друзей, помнил, как самый большой из них в ярости бросился на них, не обратив внимания на лучников, натянувших тетивы.