Огонь и ветер (СИ)

Я кое-что упустил в рассказах о детстве. Годам к десяти, мне поставили невротическое расстройство и я периодически жрал всякие таблетки. Под препаратами мне немного легчало, но иногда я продолжал чудить. Однажды ночью, я поджег соседскую игровую площадку, на которую мне запрещали ходить. Тогда никто не пострадал, но буквально через неделю, я толкнул одноклассницу с дерева, она сломала ногу. Знаешь, что я почувствовал когда понял, что навредил кому-то? Ничего! Мне даже стало немного радостно, что ей тоже хреново.

Я, наверно, опущу все гадости, которые сделал, когда был сопляком. Но у всего этого был огромный плюс, отец стал называться меня зверенышем, а мать: «он», мерзкое имя «Саша» я почти не слышал.

К тому моменту, когда мы с тобой познакомились, я не так блистал, как раньше. Возможно ты не поверишь, но это время пришлось на достаточно спокойный период моей жизни. Я два раза успел полежать в клинике неврозов и еще два- в клинике лечения зависимостей, а еще имел условный срок за нанесение телесных повреждений средней тяжести. В тот раз, мне не помогли связи отца, так как я избил парня, прямо под камерами, записи с которых сразу изъяли. Если бы так происходило каждый раз- я бы давно сидел.

Чистосердечное признание номер два.

Когда мне было двадцать, я сломал судьбу своей тогдашней подружки. Ее звали Лена, ей было восемнадцать, она профессионально занималась художественной гимнастикой и готовилась к своей первой Олимпиаде. Однажды после клуба, я сел за руль жутко пьяным, я хотел отвезти ее домой. Мне нравилось перед ней красоваться, я гнал, как бешеный, разогнался до ста пятидесяти километров в час, не справился с управлением и врезался в отбойник. Нас спасло только то, что перед столкновением, машину несколько раз развернуло и удар пришелся на заднюю часть автомобиля. У меня был перелом обоих ног и ребер, сильная травма головы и порванная селезенка, а Ленку собирали буквально по частям. Я не помню сколько операций она перенесла, но хорошо, что она просто выжила. Думаю, сейчас она почти в порядке, если это можно так назвать, ей пришлось заново учиться ходить, и в ее голове до сих пор стоят титановые пластины. Она никогда не сможет заниматься спортом, хотя в этом заключался смысл ее жизни, Ленка хотела стать чемпионкой и с трех лет сутками пахала в спортивном зале.

Как думаешь, о чем я думал, когда все это произошло? Мы встречались всего две недели и мне было плевать, что с ней будет, я мечтал, чтобы отец смог откупиться и мне ничего за это не было. Так и произошло.

Я знаю, что отдам тебе этот дневник, только когда мы будем уже не вместе, и скорее всего, ты будешь жалеть о том, что мы расстались и хотеть все вернуть…

Ты хочешь вернуться к такому человеку?

Сейчас я смотрю, как ты сладко спишь в нашей кровати.

Ленка спала на этом же месте. Интересно, где она сейчас? Я ни разу этим не интересовался.»

«Продолжим?

Моей следующей девушкой была Кристина. Мы сошлись на любви к запрещенке. Она была полностью забита татуировками и весила килограмм сорок. Ночами мы дико тусовались и тратили мои деньги, а на утро умирали от отходняков. Однажды мы пережрали какой-то дряни и надолго отключились, когда я очнулся, я понял, что с ней что-то не так, она слишком долго не приходила в себя. Когда у нее изо рта пошла пена, я первый раз в жизни перепугался до усрачки. Я кинулся ее реанимировать и молился, чтобы она не умерла.

Но ты рано радуешься, Кать… Тогда я думал только о том, что если Кристина отъедет прямо на диване, на котором ты спала, когда на меня обижалась, отец совсем взбесится и отменит мою поездку в Дубай. К счастью, она очухалась и в отпуск я поехал.

Признание номер четыре. Алёна.

Эта история совсем не интересная, но ее нужно рассказать. Жила- была хорошая девочка Алена, жила вполне счастливо, пока не встретила меня.

Считается, что девчонки любят плохих парней, но только киношных, которые брутально выглядят, ездят на мотоциклах и говорят бархатным басом. А вот когда им встречается действительно плохой парень, история заканчивается не хеппиэндом, а разбитым сердцем, постоянными изменами и драками. По крайней мере, для Алёны закончилось именно так. А ты знаешь сколько таких «Алён» у меня было?

И сразу перейдем к истории номер пять.

Я не помню, как ее звали, тогда я очень плотно торчал. Отец перестал давать мне деньги и полностью перекрыл кислород. А мне был очень нужен порошок, я украл ее сережки и сдал их в ломбард. Когда она заметила, она очень сильно ревела, серьги оказались какой-то важной семейной реликвией, передающейся из поколения в поколение. Я знал в каком ломбарде они лежат, мог их выкупить, но не стал этого делать.

Как дела, Кать? Знаю, тебя очень ранит тема семьи…

Сегодня я решил, что нам с тобой нужно расстаться, но пока не знаю, как это сделать. Ты выглядишь очень счастливой, светишься, ластишься ко мне. Я чувствую, что ты влюбилась и мне тебя ужасно жаль. Уже совсем скоро ты будешь плакать, но пока ты об этом не подозреваешь и спокойно играешь с Гердой.»

«Привет!

Пора переходить к важному. Признание номер шесть. Катя.