Огонь, мерцающий в сосуде

Ольга категорически отрицала, что ей было известно о преступлениях мужа. Деньги, на которые девять лет назад они открыли кафе, по ее словам, принадлежали ей. Она смогла скопить необходимую сумму, пока жила с Бессоновым. Тот, в свою очередь, подтвердил, что в деньгах ей никогда не отказывал. К следователю Ольга явилась с целым ворохом бумаг, доказывая, что неоднократно брала кредиты в банках. Бессонов в разговоре со мной с усмешкой заметил по этому поводу: «Занятая тем, чтобы сохранить свое имущество, недавнюю утрату она переживет легко». Я в этом сомневалась, хотя толика правды в его утверждении, наверное, была.

Хуже всего дело обстояло с Надеждой. Ее в первый же день заключили под стражу, и встретиться с ней мне уже не пришлось. Рассказ Нади о смерти девочки вызвал сомнения, требовалась экспертиза, о результатах которой оставалось лишь гадать, учитывая, сколько времени тело находилось в земле... Теперь моя несчастная подруга была единственным подозреваемым, и отвечать перед законом ей предстояло тоже одной. Своей вины она не отрицала, хотя по-прежнему настаивала: ни она сама, ни Валера об убийстве не помышляли.

Бессонов, как и обещал мне, нашел для нее адвоката, из тех, кого рекомендовали ему в этом городе. После встречи с Надеждой адвокат заехал к нам в гостиницу и сообщил: она неплохо выглядит, внешне спокойна... «По-моему, она и в самом деле вздохнула с облегчением», – добавил он. О ее дальнейшей судьбе говорил туманно, но в одном не сомневался: тюремного заключения ей не избежать.

В среду, прямо из кабинета следователя, мы отправились домой. Саша позвонил по мобильному, и вскоре к нам присоединился джип с охраной. Бессонов молчал всю дорогу, а я лежала на заднем сиденье закрыв глаза. Теперь в этой истории не осталось темных пятен. Ольга, заглянув в мой паспорт после побега, заподозрила, что появилась я в ее жизни не случайно. Вот и предпочла, чтобы я находилась рядом. Вряд ли она узнала Надежду на фотографии, иначе не привела бы меня в дом своей тетки. Благополучие Валеры слишком тесно было связано с ее собственным, и рисковать она бы не стала, хоть никогда и не отказывала себе в удовольствии позлить мужа. Мои постоянные отлучки и нежелание отвечать на ее вопросы подозрения лишь увеличили. И в доме появился Валера. Уверена, она сама ему позвонила. В отличие от Ольги, Валера на фотографии Надежду узнал сразу, ее новое имя было ему хорошо известно, ведь паспорт она получила от него. Особого доверия между супругами не было, и он, скорее всего, и в этот раз откровенничать с Ольгой не стал. Она сама все поняла, обнаружив газету в моей сумке. Ее муж постарался со мной подружиться, надеясь узнать, что связывало нас с Захаровой. Ольга в этом усердно помогала. Однако и ему я ничего не рассказала. И тогда он решил обратиться к услугам Коли. Репутация последнего была ему хорошо известна...

Мне было жаль девочку Юлю, которую я никогда не видела, ее отца и мать, Надежду, моего брата, несчастного старика Захарова, Ольгу и Валеру. Вопреки всякой логике Валеру было жаль даже больше остальных. И в памяти в сотый раз всплывала его фраза: «Вот и все, что мы сделали здесь друг для друга». Вот и все...

* * *

В город мы въезжали ближе к ночи. Сумерки, пустынные улицы... мир вокруг казался неприютным, и так же серо и уныло было в моей душе.

– Отвезти тебя в квартиру Бориса? – спросил Бессонов, поворачиваясь ко мне.

– Я... я не смогу там, – покачала я головой.

– В его квартире до развода могу жить я. А тебе будет куда привычней в нашем доме. Если и это не подходит... сниму тебе номер в гостинице. Вот твой паспорт. – Он вынул его из кармана пиджака и протянул мне вместе с пачкой денег. – Это на первое время.

– Спасибо, деньги у меня есть.

– В гостиницу? – спросил он.

– Домой. Мне даже не во что переодеться, – словно оправдываясь, добавила я. – Я хотела спросить... о разводе...

– Обе стороны за, проблем не возникнет. Об остальном договоримся.

– Об остальном?

– Тебе принадлежит половина имущества...

– Чушь. Ничего мне не принадлежит. Это твои деньги, и мне они не нужны.

– Потому что они мои? – усмехнулся Бессонов.

– Потому что я ни копейки не заработала.

– Борис оставил приличное наследство, в любом случае ты не пропадешь.

– С его наследством?

– С твоим характером. Ну, вот... – Он замолчал, а я увидела, что машина тормозит возле дома, который я всегда считала его домом, а сейчас вдруг мысленно произнесла «нашего». Бессонов достал из бардачка ключи и отдал их мне. – Не возражаешь, если я позвоню утром? Просто чтобы знать: у тебя все в порядке.

– Да, конечно, – сказала я и неуверенно спросила: – Ты не зайдешь?

– Устал как собака. Хочу поскорее завалиться спать.

– Тогда... до свидания.

– Спокойной ночи...

Я пошла к калитке, боясь, что вдруг обернусь, и обернулась, когда на крыльце возилась с ключами. Машина так и стояла возле ворот, и я подумала, может быть, он не уедет? Сделала шаг в холл, закрыла входную дверь и заревела, услышав, как заработал двигатель машины.