Огонь между небом и землей (ЛП)

Он фыркнул и засмеялся, пока не увидел, что мое лицо совершенно серьезно.

— Чувак, Эрика мне как сестра. Это отвратительно. А вот девушка Алисса, напротив… — он ухмыльнулся и пошевелил бровями.

— Ты страшный человек, — сказал я сухо.

Он рассмеялся.

— Я шучу. Брось. Это забавно. Поверь мне, девчонки Уолтэрс для меня под запретом.

— Хорошо. Я просто хотел убедиться, что мы понимаем друг друга.

— Так и есть. К тому же, Келлан не умирает.

Я кивнул в знак согласия.

Келлан не умирает.

Глава 25

Логан

Засунув руки в карманы, я раскачивался на пятках взад-вперед на крыльце Алиссы. Не знаю, как это получилось, но я обнаружил себя стоящим здесь. Я сомневался, что она вообще откроет дверь, увидев меня. Но мне больше некуда было идти. Не к кому обратиться.

Она открыла дверь, и мой взгляд заскользил по ее телу, облаченному в белую майку и узкие синие джинсы. Встретившись с ней взглядом, я чуть не заплакал. Всего лишь находясь рядом с ней, я сразу вспомнил, как это ощущается — не быть одиноким.

Она скрестила руки на груди и выгнула бровь.

— Чего ты хочешь, Логан? Снова хочешь накричать на меня? Заставить меня почувствовать себя дерьмом? Потому что сейчас почти час ночи, и я действительно не хочу это выслушивать.

Ее решительная поза почти заставила меня рассмеяться. Но, открыв рот, я ощутил ком в горле. Я видел, как ее взгляд смягчился, и она вышла на крыльцо.

— Что такое? — спросила она с тревогой и заботой, которая всегда отчетливо слышалась в ее словах. Я затряс головой. Живот скрутило.

— Он… — я откашлялся и засунул руки глубже в карманы. Мой взгляд опустился на потертые доски ее крыльца. — Он…

— Ло, поговори со мной.

В утешительном жесте она положила руку мне на грудь, над самым сердцем. И совершенно бессознательно под ее прикосновением оно начало ускоряться.

— Что случилось?

Я открыл рот, но в горле снова стоял ком. Мое тело затряслось, пока я пытался выдавить из себя слова.

— Когда мне было одиннадцать лет, мой отец заставил меня сидеть под проливным дождем за то, что я не так на него взглянул. Я находился там четыре часа, сидя на коробке от молока, а он следил из окна, чтобы я не двигался с места. И, хм… приехал Келлан, чтобы отдать мне какие-то вещи. Ему было почти пятнадцать, но он понимал, что мама на тот момент находилась в одном из самых глубоких своих провалов, поэтому заходил, чтобы проведать меня. Приносил мне еду. Одежду, из которой он вырос. Подойдя к дому, он увидел меня, сидящего там и промокшего насквозь. И я увидел, как покраснело его лицо, а правая рука сжалась в кулак. Я сказал ему, что со мной все в порядке, но он не обратил на это внимания, а втащил меня в квартиру и стал кричать на моего отца. Он обзывал его то паразитом, то неудачником. Это было безумием, правда. Ведь ты знаешь моего отца. Люди не перечат ему. Люди даже не смотрят ему в глаза. Но Келлан сделал это. Он выпятил грудь и со взглядом «ты-сукин-сын» сказал ему, что если он когда-нибудь еще поднимет на меня руку или придумает очередное безумное дерьмо, вроде сидения под дождем, то Кел убьет его. Знаю, что он сказал это не всерьез. Келлан и мухи не обидит. Но он встал между мной и самым моим большим страхом. Он боролся за меня, когда я не мог. И мой отец ударил его, — я медленно перевел дух, вспоминая. — Он сильно его ударил. Но Келлан поднялся. Он поднимался снова и снова. Ради меня. Он поднимался ради меня. Он всегда заботился обо мне, понимаешь? Он мой старший брат. Он мой… — моя голова качалась взад-вперед. Внутренности стянуло узлом до боли. — Он… — я прочистил горло, засунул руки глубже в карманы и опустил взгляд на свои потрепанные шнурки. — Он умирает.

Я кивнул головой, понимая, что как только эти слова слетят с моих губ, они станут реальностью. Мой брат, мой герой, мой мир — умирает.

— Келлан болен. Он умирает, Хай. Он умирает.

Я непроизвольно пожал плечами, пытаясь бороться с навернувшимися слезами. Я хотел замолчать, хотел перестать говорить, но не мог остановиться и повторял самые страшные слова в мире.

— Он умирает. Он умирает. Келлан умирает.

— О, Логан…

— Как давно ты узнала? Как давно ты знаешь, что он болен? Почему ты не позвонила мне? Почему не… Он умирает… — я зарыдал. Боже, я был не в себе. Я был в секундах от того, чтобы сбежать. Но потом она потянулась ко мне. Обняла меня. Просто обвила меня своими руками и молчала. Просто крепко обнимала, пока я терял себя на ее крыльце той летней ночью.

На мгновение мы снова были нами. На мгновение она стала огнем, согревающим в ночи мое остывшее сердце. На мгновение она стала моим спасителем. Моя безопасная гавань. Моя светлая, прекрасная Хай.

Но каждый взлет всегда сменяется падением.

— Что происходит? — спросил глубокий голос из-за спины Алиссы. Я открыл глаза, когда он снова спросил: — Кто это?

Он стоял, одетый в рубашку на кнопках с закатанными до локтей рукавами, брюки и дорого выглядящие ботинки. После его выхода на крыльцо я смущенно отошел от Алиссы.