Огонь на поражение (Атомный шантаж)

— Михал Саныч, — подняв руку, как прилежный школьник, встрял Гришка, — так вы говорили, что машин пять, что с пятой будет?

— С «жигулями»? Да бросим их здесь, в Москве. Чего зря гонять? Всё, больше вопросов нет? Побежали. Тихон, тебя уже ждут!

— Михаил Александрович, еще вопрос, — ответил Тихон, — заложников на базе вместе держать или врозь?

Северов чуть подумал.

— Даже если и вместе держать — беды никакой не будет. В общем, всё, время. Пора, ребятушки, теперь уж точно пора.

На улице Гришке вручили белый халат, одной деталью одежды превратив его в санитара. В шесть рук санитары быстренько перегрузили семейство Нагановых из «РАФа» на заднее сиденье «Вольво». В это время Тихон объяснял задачу водителю «Скорой помощи»:

— Поедешь за моим джипом. Ближе к точке припаркуемся в тихом месте. Выждешь после моего ухода не менее пятнадцати минут, а лучше — все двадцать и подъедешь к подъезду, который мои ребята покажут. Потом вернешься к джипу. Выгрузишь меня, а сам — по прямой сюда. Получишь деньги и свободен, — в это время хлопнула дверца «Вольво», и Тихон обернулся к своим помощникам. — Готовы?

— Одну минуточку, — взмолился Григорий. Схватив из «Скорой» цветы, он вернулся к своей машине и аккуратно установил их в ногах Маргариты, теперь готов!

— Ох, Гришка, ну что с тобой делать, неисправимый ты романтик!

Хлопнули дверцы, и еще две машины покинули двор.

3.

Тамара Михайловна Банник хлопотала на кухне, готовя обед для семьи, а ее муж, Петр Владимирович Банник, продолжал ремонт квартиры. За месяц-полтора многого не сделаешь, особенно если приходится всё делать в одиночку. На сына Володю надежды не было. Он перевез их в Москву, помог отремонтировать спальню родителей, установил в своей комнате на столе компьютер, подключил его к телефону да расставил по стоящим на полу вдоль стен полкам книги и диски. На этом Владимир посчитал свою роль в ремонте законченной и теперь его родителям приходилось обходиться без него. Впрочем, когда Тамару Михайловну неожиданно прихватил радикулит, Володя оторвался от компьютера и помогал клеить обои в гостинной, но выполнял эту работу с такой кислой физиономией, что в дальнейшем родители старались его лишний раз не тревожить. Но при этом сами тревожились по поводу комнаты сына. Ведь Володе комната казалась отремонтированной, а любой нормальный человек предпочел бы, чтоб полки висели на стенах, а не служили дополнительными посадочными местами. И именно о том, как заставить сына привести комнату в божеский вид, размышляла Тамара Михайловна, когда готовила обед.

В этот момент раздался звонок в дверь.

— Томочка, — крикнул из гостинной Петр Владимирович, — открой! Мне никак не оторваться сейчас.

Женщина увернула огонь под супом, вытерла руки о фартук и пошла открывать. Семья еще не приобрела вредных московских привычек, как, скажем, спрашивать — «кто?», и приоткрывать дверь лишь на длину цепочки. За распахнутой настежь дверью стоял крепкий мужчина лет сорока в футболке с каким-то смешным рисунком на груди.

— Вы к кому?

— Здравствуйте. К вам, если не перепутал квартиры. Я из поликлиники.

— Да-да, к нам. Только, когда мне ваша регистраторша сказала, что придет медбрат, я решила, что наверное студент подрабатывает.

— Подработаешь тут, как же. Опять ведь медикам не платят.

— А что же вы?.. Ой, извините, что ж я за хозяйка такая, держу гостя в дверях? Проходите на кухню. Нет-нет, не разувайтесь, у нас всё равно ремонт, — и, обращаясь в глубину квартиры, крикнула, Петя, заканчивай свои дела, к нам из поликлинники пришли!

На кухне, усадив гостя за стол и помешав суп, Тамара Михайловна продолжила разговор:

— Вы уж извините, подождете немного? Сейчас муж закончит и подойдет. И… простите, за нескромный вопрос, почему такой представительный мужчина работает медбратом?

— Да всё очень просто. Я ведь по образованию военный врач, специалист по челюстно-лицевой хирургии. Капитан запаса, в Афгане, в Чечне был. А теперь вот со всеми этими реформами армии стал ненужен. Демобилизовался весной. Предлагали мне место начальника отделения в областной больнице в Костроме, сразу квартиру давали. Да я съездил туда — и отказался. Понимаете, раз уж мой патриотизм оказался ненужен никому на военной службе, то почему я его должен проявлять на гражданке? А медбратом стал работать, чтоб в Москве зацепиться. Но уже чуть-чуть осталось. С первого числа увольняюсь. Иду в частную клинику работать, пластические операции делать. Столько лиц собрал из кусочков, с моим опытом меня с распростертыми объятиями берут…

В это время на кухню пришел Петр Владимирович. На нем была военная рубашка старого образца, вся перепачканная клеем и побелкой.

— Добрый день.

— Здравствуйте, вы тоже военный?

— Да нет, даже уж и не помню, откуда у нас эта рубашка. А вы военный.

— Уже нет, — медбрат улынулся, — я вот вашей жене рассказал свою историю, пока мы вас ждали. Я уж не буду еще раз пересказывать. У меня к вам пара вопросов. Во-первых, как вас зовут? А то у меня вот в бумажке Петр Владимирович и Владимир Петрович, а дат рождения нет. Даже и не понять, кто есть кто.