Огонь под пеплом

Сестрам Бонапарта вдова маршала Ланна казалась спесивой недотрогой — верно, потому, что не заискивала перед ними и не добивалась их расположения. Но именно эта черта ее характера и привлекла к ней юную императрицу. Марию-Луизу с детства окружали льстецы и подхалимы, стремившиеся изучить ее вкусы, предупредить ее желания. Она привыкла, что люди почитают за счастье находиться рядом с ней и угождать ей, и вдруг оказалось, что ее статс-дама тяготится своим положением, а не дорожит им! Герцогиня де Монтебелло мечтала воспитывать своих детей, жить на свободе в собственном доме и не скрывала, что скучает при дворе. Более того, она никогда не называла Марию-Луизу красавицей! Естественно, императрице захотелось удержать редкую птицу при себе. Так кокетки обращают внимание лишь на тех кавалеров, которые к ним равнодушны. Но это желание взять верх преобразилось в нежное чувство; Мария-Луиза уже не могла обойтись без своей статс-дамы. Когда герцогиня уходила ненадолго, императрица писала ей записочки. Она знала всё о ее друзьях и ее детях, хотя ни разу их не видела. Между прочим, император терпел присутствие герцогини только ради жены, прекрасно зная, что вдова Ланна его не любит. Еще за полгода до смерти, измученный осадой Сарагосы, маршал писал домой из Испании, что устал, изнемог и намерен подать в отставку. Если бы Бонапарт отпустил его тогда, Жан был бы сейчас жив, его дети не остались бы сиротами! Но нет — он погиб под Веной… И с этой роковой минуты время для его вдовы остановилось. Когда императрице представляли незнакомых дам, Мария-Луиза довольно часто справлялась об их мужьях, не зная, что те недавно сложили головы в бою. Конечно, молодая иностранка и не могла этого знать, подсказать ей нужные слова было обязанностью статс-дамы, но, потеряв своего Ланна, Луиза де Геэнёк больше не интересовалась тем, что происходит в свете…

Да и сама императрица, можно сказать, жила затворницей, покидая свои покои только для присутствия на праздниках, которые устраивал для нее Наполеон. В остальное время она вышивала, рисовала, играла на арфе, клавесине и пианино, а Фердинандо Паэр давал ей уроки пения. Всем этим, кроме вышивания, увлекалась и Гортензия, которая с недавних пор сама сочиняла романсы в стиле трубадуров и пела, аккомпанируя себе на арфе или гитаре. Главным ценителем ее творчества был Эжен, которому она посылала ноты, украсив их собственными рисунками, однако "Красавец Дюнуа" на слова Александра де Лаборда имел настолько неожиданный успех, что выбрался за стены дворца: этот романс играли шарманщики на улицах!

В поход пускаясь дальний.Красавец ДюнуаМолился утром ранним

В часовне Сент-Круа."Небесная царица!

Мне лавры приготовь!Мне в Сирии манитсяИ слава, и любовь!"

"Месье Да-Да" всякий раз замирал, слыша эту мелодию, а потом радостно хлопал в ладоши… Но вряд ли у Гортензии сложится дуэт с Марией-Луизой.

Нельзя сказать, что у них совершенно разные вкусы. Императрица с увлечением прочла "Аталу" Шатобриана и взялась на "Рене". Обе эти книги имелись в библиотеке Гортензии, а вот Бонапарта "Любовь двух дикарей в пустыне" оставила равнодушным. Правда, он вычеркнул автора из списка эмигрантов, но лишь по просьбе Элизы; заинтересовался же он Шатобрианом, когда тот напечатал "Гений христианства". Второе издание этой книги посвящено Первому консулу Бонапарту. Люсьен познакомил их на празднике в своем особняке; Наполеон назначил Шатобриана секретарем посольства в Риме, но там он наломал дров, и кардинал Феск через полгода отослал его обратно. Шатобриан же разочаровался в Бонапарте после похищения и расстрела герцога Энгьенского и уподобил его Нерону… С тех пор Париж был для него закрыт. Наполеон предпочел бы, чтобы его жена читала нравоучительные романы госпожи де Жанлис, пользовавшейся его щедрым покровительством. И он следил за тем, чтобы ей не давали книг госпожи де Сталь, которую он терпеть не мог.

Эта неприязнь была взаимной и возникла больше десяти лет назад, когда Бонапарт, тогда еще просто генерал, с победой вернувшийся из Италии, ответил создательнице "Дельфины" на вопрос о том, кого он считает первой из женщин: "Ту, которая рожает больше всего детей, мадам". Став Первым консулом и желая привлечь на свою сторону как можно больше влиятельных людей, Бонапарт отправил к госпоже де Сталь брата Жозефа, чтобы узнать, чего она хочет. "Дело не в том, чего я хочу, а в том, что я думаю, — резко ответила она. — Ваш брат глубоко презирает все интеллектуальные богатства человеческой природы: добродетель, достоинство возраста, религию, вдохновение; он хотел бы обречь человека на силу и хитрость, а всё остальное назвать глупостью или безумием". Наполеон выслал ее из Парижа. Весь тираж ее книги "О Германии", вышедшей в этом году, он приказал бросить в огонь, запретив своим подданным навещать писательницу в Коппе. Не заподозрил ли он в чём-то Жозефину, решившую купить себе замок неподалеку?