Огонь со мной

Мы молча смотрели друг на друга: я в ожидании его нападения, а он просто с неприкрытой ненавистью. Ждать от него сказок на ночь не приходилось, но затянувшееся молчание начинало нервировать. Он еще какое-то время продолжал пялиться на меня, а затем резко развернулся и прошагал к шкафу у противоположной от кровати стены. Достал бутылку воды и кинул мне. Я едва успела ее поймать. Забыв о приличиях, я остервенело стала открывать бутылку зубами, затем впилась в нее и не отпустила, пока не осушила. «Улыбашка» все так же стоял и молча смотрел на меня, словно пытался что-то понять. И, вероятно, понял, поскольку заговорил тихим голосом:

— Ты — маг, и если пытаешься нас обмануть, то ты идиотка. Мы убили тех чародеев, Элли сказала, чтобы мы тебя не убивали из-за твоей силы. Но если ты предала магов и теперь на стороне чародеев, то не рассчитывай остаться в живых.

Говоря это, Маркус не улыбался, но и не угрожал. Он говорил так, словно пересказывал скучную новость из интернета.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Я не маг, я ─ чародейка.

— Правда? Телекинез — довольно редкая штука для чародеев, а ты еще даже не бессмертная. Это тебя не наводит на размышления? Не находила ли ты в себе иные способности, которые совсем не свойственны чародеям?

Он говорил спокойно, словно вел светскую беседу, но его слова вызвали во мне воспоминания месячной давности. Когда я пришла домой, будучи в отвратительном настроении и желая телекинезом разнести вазу с цветами, вместо простого телекинеза я запустила огненный шар в стену над вазой. Тут же в комнату ворвался Ремис и испуганно спросил, в чем дело. Я настолько была шокирована, что просто передвинула вазу на место, где в стене остался след от горящего шара. «Ничего не случилось» — вот, что я тогда сообщила Ремису. Не понимая, что произошло, я решила отложить объяснения до лучших времен. Иные способности, говорите? Этого не может быть! Думала ли я, что тот шар ─ как бы очень нетипичная штука для чародеев? ДА! Но сколько я ни пыталась, больше шар из меня не вылетал, даже намека не было. Потому и забыла об этом. Может, не того зелья хлебнула? Но маг ли я? Определенно нет!

— Нет, никаких иных способностей у меня нет. Ну кроме умения раздражать людей отсутствием чувства юмора и неумением общаться с братом.

При этих словах на меня накатила очередная волна слез. Брат. У меня больше нет брата.

— Брат? Ты сказала «брат»?

Выражение лица Маркуса мгновенно изменилось, и он, сделав шаг ко мне, буквально навис надо мной.

— Был, у меня был брат, вы его убили, он был со мной.

Не было смысла врать, ведь они сказали, что убили всех, значит, и Ремиса.

Маркус выпрямился и зашагал по комнате от меня к окну, от окна ко мне. Так он изображал тигра в клетке еще примерно минуту, а потом остановился посередине комнаты и вновь уставился на меня.

— Хм, мы его не убили, если ты говоришь о втором маге, что был там вместе с тобой.

— Мы не маги! — Практически выкрикнула я.

Вместе с этим криком во мне затеплилась надежда. Я готова поверить в то, что я черт рогатый, лишь бы брат был жив, и последние слова Маркуса я начала впитывать в свое сердце, чтобы немного успокоить боль.

Он говорит, что не убивал мага, я не маг, могу быть в этом уверена, но готова поверить даже мерзкому магу, что он не убивал брата. Я готова ему верить, и мне отчаянно хочется верить ему прямо сейчас.

— Да, да, вы не маги. Интересно. Мы не знали, что вы еще и брат с сестрой. Я должен сообщить об этом. Но признайся сама себе: там, на поляне, разве ты ничего не ощущала? Не ощущала приближение силы? Маги могут чувствовать друг друга, это похоже на вибрацию. Разве ты никогда ничего подобного не чувствовала? Так узнавать о силе магов могут только сами маги. Именно так мы и нашли вас и вышли на ту поляну. Только вот ловушки чародеев мы не ожидали.

И пока он тянулся ко мне, чтобы снять цепи, его слова о вибрации пробудили во мне ту же вибрацию, только ощутила я ее не физически, а эмоционально. Ведь я же чувствовала ее, эту самую проклятую вибрацию!

Маркус подошел ко мне и нежно, надо признать, взял мои руки в свои. Когда все крепления были убраны и цепь спала с меня, оказавшись в руках Маркуса, он не ушел сразу, а какое-то время с цепями в руках смотрел на меня изучающе. Наверное, сомневался в правильности своих действий. Но вскоре очень тихо произнес:

— Вот, — он вложил цепь мне в ладони, — ты все поймешь сама, Алика. А, и еще…

И тут его рука потянулась к моей шее, он ухватился за цепочку, на которой висел мамин медальон. Это была единственная вещь, оставшаяся от родителей. Медальон, который незадолго до своей смерти мама подарила мне и точно такой же Ремису, попросив никогда их не снимать. Когда маг попытался сдернуть его с моей шеи, я стала сопротивляться, но Маркус оказался проворнее, и цепочка с медальоном очутилась в его руках.

— Отдай! — Потребовала я.

— Что, эту дрянь тебя чародеи заставили носить?

Я ожидала злости в его словах, ведь я с ним, хоть и безуспешно, но боролась. Однако в его словах была слышна, скорее, боль.