Огонь со мной

Глаза свои я проверить сейчас не могу, вибрацию свою не ощущаю, так что в поисках подтверждения слов Дориуса я посмотрела на Ремиса, он молча кивал мне.

Как такое возможно, что я не заметила такие масштабные изменения в самой себе? И второй вопрос: как это произошло?

— Я думала, бессмертие наступает позже.

— Источников уже давно никто не видел, так что сложно сказать, как у них обстоят дела, но иногда бывает, что бессмертие приходит раньше. Случается, что сила в маге вызвана стрессовой ситуацией и настолько велика, что для того чтобы тело могло выдержать это, маг превращается в бессмертного раньше обычного. Думаю, это сейчас с тобой и произошло.

Пока Дориус растолковывал мне таинства превращения смертного мага в бессмертного, Маркус отбивался от хватки Дориуса и Ремиса.

— Отпустите меня, я сам могу стоять!

Дориус и Ремис выпустили Маркуса, и тот направился вон из комнаты.

— Не зовите меня, если нашему бессмертному Источнику взбредет в голову спасти еще какого-нибудь гребанного чародея! До утра меня для всей вселенной не существует!

— Не обращай на него внимания, он всегда такой душка! Но он тебе обязательно понравится, — проворковала Элли, присев возле меня и проведя рукой по голове.

Вероятно, выражение моего лица подсказало Элли, что именно сейчас мне необходима поддержка. И тогда я поняла, что неосмысленно вожу рукой по груди Кремера, все еще наслаждаясь и успокаиваясь от его размеренного дыхания и спокойного ритма его сердца.

— Странно, что я не заметила изменений в себе.

— Думаю, весь этот стресс с Фейсалом так сильно повлиял на тебя, что ты не обратила на это внимания. Не волнуйся, тебе просто необходимо отдохнуть, и завтра ты осознаешь, что в тебе теперь невероятная сила, а телу легче переносить физические нагрузки.

Тон разговора Элли так сильно отличался от того, который был во время нашей первой и второй встреч, что, с одной стороны, очень тронуло меня, а с другой — заставило занервничать. Ведь они ожидают чего-то от Источника, который теперь достиг бессмертия и вступил в фазу расцвета своих сил. Что я могу им предложить?

Фейсал сказал, что я что-то должна была осознать перед те как мы с Ремсом достигнем бессмертия, а что именно — я не знаю. И опять Элли мою задумчивость восприняла как повод для утешений.

— Давай расположим тебя в комнате Ремиса, ну и твоего чародея, а Ремис поспит на диване в гостиной, хорошо?

Элли стала помогать мне подняться, и мне пришлось отпустить Кремера, а мне этого совсем не хотелось. Я боялась его отпускать, все еще опасаясь, что ему может стать плохо. Но Элли не оставила мне шансов, она просто подняла меня на ноги и повела в сторону выхода из гостиной.

Я обернулась и увидела, что Ремис и Дориус подняли Кремера и уже идут за мной.

— Мы позаботимся о нем, следуй за Элли.

Брат тоже решил, что меня необходимо успокаивать? Чего они все нянчатся со мной?

Все мои мысли сейчас были направлены на условия Фейсала нашего с Ремисом выживания. Дуфф-Кайден тоже сказал, что Фейсал слов на ветер не бросает, а значит, для меня и Ремиса еще не все закончено. Конечно, я не собираюсь делиться с магами сейчас этим, им и без того хватает переживаний о нахождении наемника в их доме.

Ремис держал Кремера подмышки, а Дориус удерживал ноги, голова наемника запрокинута назад. Сквозь разорванную футболку видно, что на груди Кремера совсем не осталось следов смертельного приговора Фейсала. Но отсутствие пояса напомнило мне, что, хоть его пояс не является угрозой для меня, но для всех остальных — это бомба замедленного действия. Когда я его стягивала, даже не обратила внимания, что он довольно тяжелый. Теперь же, когда мои мысли работают в нормальном режиме, я могу оценить всю тяжесть чародейских зелий в прямом смысле этого слова. Должно быть, я держу в руках одно из самых грозных оружий бессмертного мира. И надо бы его припрятать, пока Кремер сам о нем не позаботился.

— До сих пор считаю невероятным, что Кремер дал тебе доступ к своему поясу. Должно быть, он и впрямь не желает тебе зла.

Ремису, как и мне, о чародеях известно больше, чем остальным магам в этом доме, но даже он еще не в состоянии осознать, что происходит между мной и Кремером.

Что там Ремис, если даже я с волнением ожидаю, когда очнется Кремер. Не изменится ли его отношение ко мне после всех свалившихся на него испытаний, в том числе по моей вине? Не решит ли он, что быть со мной — опасное занятие само по себе? Все, что остается мне, — это ждать и надеяться, ведь моя любовь к нему не угасла, наоборот, стала еще сильнее. Я никогда не смогу забыть момент, когда на суде у Фейсала я чуть не убила собственными руками Кремера, а он после этого пытался облегчить мою боль. При одной только мысли об этом сжимается горло, а в глазах стоят слезы. Его взгляд, направленный на меня, когда я выставила руки… никакого обвинения, только решимость и сила мужчины, который заботится о благополучии своей женщины.