Огонек моей души

Он сидит у себя в кабинете и что-то диктует своей секретарше. Меня сразу переклинивает, потому что она выглядит, как порнозвезда. Не хотел устраивать скандала, опасаюсь, что могут услышать сестры, но это выше моих сил.

- Выйди, - коротко бросаю этой шлюхе и киваю на дверь.

- Марат, - отец снимает очки и пытается подействовать на меня своим угрюмым взглядом.

- Я сказал, пусть она выйдет. Мне нужно срочно поговорить с тобой.

Голосом давлю так, что она сама вскакивает, хватает свою сумку и выметается из кабинета. А судя по звуку шин, еще и из нашего дома.

- Ты совсем рехнулся? – рычу сквозь зубы, с трудом себя сдерживая, - ты обещал никого не водить в дом.

- Успокойся и сядь, - его голос спокойный на первый взгляд, но вибрирует от эмоций.

Я рывком отодвигаю кресло и тяжело в него опускаюсь.

- Она на меня просто работает, - смотрит при этом мне прямо в глаза, и я понимаю, что он не врет, - не надо приписывать мне все возможные грехи, Марат. Я бы никогда никого не привел в этот дом, потому что здесь мы все были счастливы, потому что здесь родилась наша семья. Этот дом – это наша история. История нашей семьи. Не смей так думать обо мне. Я люблю твою маму. Но сейчас у меня трудные времена на фирме. Я вынужден присутствовать и вникать во все лично. Я приехал домой, когда мне позвонила домработница и сказала, что у Алисы истерика, сорвался прямо посреди сделки, а ее здесь нет. Мне нужно было закончить один проект сегодня. Когда ты зашел, я отдавал последние поручения секретарше.

- Алиса в комнате у себя, пытается успокоиться. Она все знает.

Отец поднимает на меня глаза, и я вижу, как ему больно это слышать.

- Откуда?

- Слышала твой разговор с медперсоналом.

Он тяжело выдыхает и вскакивает с места. Хватает первую попавшуюся бутылку, наливает бурую жидкость в стакан и залпом в себя опрокидывает. Потом этот же стакан швыряет в стену.

- Твою мать, - бросает со злостью и возвращается в кресло, - как она?

- Не очень, но тот факт, что ее может увидеть в таком состоянии Анна, немного сдерживает истерику. Может, мне домой вернуться? Ты же понимаешь, что за ней нужно присматривать.

- Я обещал, Марат. Обещал твоей маме, что ты будешь учиться в этом году. Те обещания, которые я даю ей, я всегда выполняю. Вот и ты не подведи.

- Найди ей хорошего психолога, я постараюсь с ней поговорить и убедить ее ходить к нему. Не уверен, что она справится с ситуацией сама.

* * *

С этими словами выхожу из кабинета и чувствую острую потребность проветриться. Не могу больше ни с кем говорить, выжат эмоционально, как губка. Поднимаюсь в комнату, надеваю подходящую одежду и спускаюсь в гараж.

Открываю мессенджер и смотрю, где сегодня проходят гонки. Далековато, конечно, но чувствую, что без этого мне не обойтись.

Когда в поле зрения попадают огни трека, чувствую, как напряжение начинает отступать. Адреналин и предвкушение победы делают свое дело, заряжают мое тело живительной энергией. В висках перестает пульсировать боль, грудная клетка расправляется и спазм в горле, который все время душит меня в стенах дома, как будто тоже немного ослабевает.

Я прошу организатора включить меня в ближайший заезд, потому что мой организм требует выхода скопившейся негативной энергии. Подъезжаю к старту и обвожу расфокусированным взглядом присутствующих. Чувствую ощутимый толчок в сердце, когда взгляд падает на смутно знакомую хрупкую фигурку. Лица мне не видно, потому что девушка уже в шлеме. Но я откуда-то знаю, что это она.

В кровь впрыскивается новая порция адреналина, но в этот раз он приправлен изрядной порцией злости, потому что я вижу, как она трется возле Широкова. В голове искрит от короткого замыкания, а где-то за грудиной происходит взрыв. Оставляю байк на старте и подлетаю к ней, как ошпаренный.

Градус злости на Риту немного снижается, когда я вижу в ее глазах страх и панику. Но он тут же перерождается в новый виток, который направлен исключительно на Широкова. Этот урод чувствует себя здесь, как рыба в воде. В то время, как девчонка готова в обморок свалиться от ужаса.

После ее фразы «я не хочу ехать» и подозрительного блеска глаз, понимаю, что ее надо срочно уводить отсюда. Она явно находится на грани истерики. Возможно, они уже давно здесь, и она видела достаточно. Я еще в прошлый раз понял, что такие места не для нее.

Сначала с трудом сдерживаюсь, но сидя в машине, когда чувствую ее рядом с собой, градус моей ярости значительно снижается. А потом в голове возникает вопрос, какого хрена творит Широков. Я думал после квеста он не посмеет к ней приблизиться, ведь мы же оба знаем правила. Полная неприкосновенность. Тогда что он, мать его, такое творит.