ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии

Утром 25 августа Такеока отдал приказание Ивамото урну с прахом Люшкова поместить в японском храме (буддийском) в Дайрене, предварительно согласовав этот вопрос с властями городской управы.

Ивамото взял урну и на машине отправился в управу. Как Ивамото договорился в управе с ее администрацией, Такеока не интересовался. Примерно, в 14 часа 30 минут Имамото доложил, что урну с прахом Люшкова поместили в буддийском храме на хранение под фамилией Кимура или Кино-сьта. Была ли указана на урне дата смерти Люшкова, Такеока не знал, но когда еще урна находилась в миссии, на ней никаких дат не было.

В дальнейшем Такеока сообщит, что из разговора с сотрудником Харбинской военной миссии Такая он понял, что Люшков выехал из Токио, с одной стороны, по причине участившихся налетов на Токио американской авиации. В это время население Токио рассредоточивалось во избежание больших человеческих жертв. А главное, этот выезд необходим был для использования Люшкова 2-м отделом штаба Квантунской армии в разведывательной работе против Советского Союза. Он также знал, что в Токио Люшков занимался разведывательной и информационной работой против Советского Союза при генеральном штабе японской армии.

Такеока описал внешние приметы Люшкова — среднего роста, около 45 лет, брюнет, волосы вьющиеся, зачесывал их назад, нос прямой, большой, глаза темные, лоб высокий и широкий, рот тоже широкий, лицо брил, шея нормальной ддины, голос средний, говорил не громко, плечи сравнительно широкие, походка обыкновенная. Такеока слышал от Такая, что с Люшковым было трудно договориться, страдал нервозностью. На руке как будто носил золотое обручальное кольцо. Одет был, когда прибью в Дайрен, в черный костюм, мягкую шляпу серого цвета, в галстуке, без пальто, в руках нес узелок с книгой на русском языке и газетами «Правдой» и «Красной Звездой».

Такеока перечислил сотрудников миссии, которые знали об убийстве Люшкова. Это Ивамото Каицы работал в Дайренской военной миссии в качестве переводчика русского языка и в то же время являлся начальником сектора по руководству белоэмиграции. Аримицу Кацус — сотрудник раз-ведотделения. Унэ Нобуо — сотрудник сектора белоэмиграции. Такая Сюнжо — он же сотрудник белоэмиграции. Хасимото Тарижо — сотрудник разведотделения и по совместительству заведывал финансовой частью.

Все они вместе с Такеока 22 августа были задержаны в Дайрене отделом контрразведки «Смерш» 22-й мотомехбри-гады.

Ивамото Каицы по информации Унэ Нобуо 24 августа бежал из-под стражи. Остальные до 25 августа находились в заключении. Позже Такеока слышал от белоэмигрантов, что всех содержавшихся под стражей якобы отпустили домой.

Все эти 5 сотрудников знали о том, что Люшков быт убит Такеока.

Кроме вышеперечисленных, об этом знал также начальник разведотделения Андо Эйлзи, начальник разведотделения белоэмиграции Нива Павло, сотрудник информационного отделения Уэно Кэнтаро, сотрудник отделения разведки Харадэ Мицуо, сотрудники общего отделения Танигуцы Томео и Томиеси Ивакицы.

Нива и Уэно 22 августа были вместе с Такеока задержаны в Дайрене. Уэно в последний раз Такеока видел под стражей в Дайрене 29-го сентября, а Нива 30 сентября быт в Мукдене, куда их переправили из Дайрена.

22 августа задерживались и остальные 4 сотрудников, но 25 августа их освободили.

Иосимура и Иносьта должны были оставаться в Дайрене, так как военнослужащие госпиталя не подвергались задержанию органами советской разведки. Сказаки, видимо, был задержан и направлен на содержание в лагерь военнопленных, Такеока предполагал, что в Рюдзютон, в 30-ти километрах севернее Дайрена. Такая он не видел с тех пор, как его послали в Чанчунь для установления связи со 2-м отделом штаба Квантунской армии.

29 ноября 1945 г. был допрошен осужденный к высшей мере наказания Погрешяков-Нива Павел Михайлович, 1900 г. рождения, уроженец Приморской области, который работал в Дайренской военной миссии, выполняя обязанности начальника разведывательного отделения по сбору информации. Эту должность он занимал с июля 1944 года.

Он сообщил, что Люшкова знал как перебежчика из Советского Союза, о котором много писалось в японских и русских газетах. От японцев он слышал, что Люшков проживая в Токио, где работал в генеральном штабе. В 1940 г., когда Погрешяков-Нива сопровождал в Токио в качестве переводчика атамана Семенова, тот рассказал, что Люшкова передали Советскому Союзу в обмен на плененного какого-то принца императорской крови. По возвращении в Дайрен он слышал такую же версию от других сотрудников военной миссии.

Примерно с лета 1944 г. в Дайренскую военную миссию стали поступать сводки из штаба Квантунской армии о внешней и внутренней политике Советского Союза, с обоснованными данными о мнении советских военных кругов по вопросам хода войны на Тихом океане. Особо интересные сводки зачитывал капитан Андо, который работал с Погрешяков-Нива за одним столом. На вопрос, кто пишет такие ценные сводки, Андо ответил, что пишет их Маратов.