ОГПУ против РОВС. Тайная война в Париже. 1924-1939 гг.

Выполняя распоряжение генерала Миллера, Николай Владимирович Скоблин посещал группы чинов РОВС в тех странах, где гастролировала его жена. Чаще всего им удавалось бывать в Софии. В столице Болгарии Плевицкую особенно любили, устраивая долгую овацию после каждого концерта. Сам главный корниловец на них не ходил. Пользуясь тем, что большинство эмигрантов со слезами на глазах слушали «Замело тебя снегом, Россия», он проводил долгие переговоры с одним из основателей «Внутренней линии» капитаном Фоссом. Потом они вместе приходили на собрание Корниловского полкового объединения. В среде старых боевых соратников Скоблин преображался. Как говорил полковник Кондратьев, он снова видит своего командира таким, как во времена «Московской директивы». От меланхоличного директора певицы в эти вечера не оставалось и следа. Перед ударниками выступал волевой и властный человек, за которым хотелось идти и которому они верили безоговорочно.

Николай Владимирович энергично внедрял в родном полку идею офицерской элиты, которая обязана быть в первых рядах «Внутренней линии». По большому счету, Скоблин лишь воспроизводил знаменитые указания Закржевского, но делал это с таким энтузиазмом, что многие верили: их генерал — мозговой центр тайной организации. Что же внушал своим однополчанам Николай Владимирович? «Совершенно необходимым внутри нашего Союза создать вторую высшую ступень для немногих поначалу, которая могла бы быть костяком для ставшего дряблым тела Союза. Выражаясь грубо большевистским языком, это ГПУ внутри компартии. Если сравнить членов Русского Обще-Воинского Союза с коммунистами, то мы, члены внутренней организации

, являемся в отношении их чем-то вроде чекистов. Не пугайтесь слов,

приведенных здесь только для пояснения. Когда мы вырастем и охватим весь Союз, отбросив из него все ненужное и дряблое, все колеблющееся и не наше, тогда мы будем реальной силой, которая будет играть решающую роль в жизни как самого Союза, так и вне его — и в эмиграции, и в СССР».

К ужасу некоторых корниловцев, «ненужным и дряблым» оказался один из старейших ударников, первопоходник, начальник охраны вдовствующей императрицы полковник Левитов. За отказ вступить во «Внутреннюю линию» он был исключен Скоблиным из полкового объединения. (В 1937 году, после таинственного исчезновения Николая Владимировича, Левитов будет восстановлен в родном полку. Однако о тех событиях он предпочитал никогда не вспоминать. Даже в своих мемуарах, выпущенных в 1976 году в Париже, он ни словом не обмолвился о причинах исключения. Словно и не было такового никогда. А ведь рассказать ему было что. Вместо этого он ограничился пассажем:

«Многомиллионная эмиграция все ожидала падения диктатуры большевиков на Родине и позабыла про свои обязанности бдительности за работой противника. Большевики этим воспользовались, и 23 сентября 1937 года ими снова было произведено похищение, жертвой которого стал на этот раз генерал Миллер. Для Объединения корниловцев это было двойным ударом: помимо самого факта похищения генерала Миллера, пало подозрение на возглавляющего Объединение генерала Скоблина, которого старшие офицеры РОВС пригласили дать свои показания в комиссариате полиции, но он уклонился от этого бегством. Его жена, бывшая певица Надежда Васильевна Плевицкая, была по этому делу осуждена французским судом на двадцать лет каторжных работ.