ОГПУ против РОВС. Тайная война в Париже. 1924-1939 гг.

Николай Владимирович уже давно понял, что тут объясняй — не объясняй — лучше не станет. Поэтому он молча положил на стол председателю РОВС список из 26 фамилий. Сказать, что Миллер был удивлен — это не сказать ничего. Он уже в глубине души смирился с тем, что ему никогда не постичь секретов этой организации, а тут главный корниловец протягивает руку помощи.

Однако Скоблин уже знал от Шатилова, что к нему обратятся за разъяснениями по поводу тайного ордена. Поэтому он заранее подготовился к беседе. Дело в том, что высланный из Франции Закржевский весь свой архив оставил именно Николаю Владимировичу. Выбрав из огромного списка 26 самых безобидных фамилий, которые ничего не говорили бы Миллеру, он как бы показывал: поводов для волнений нет никаких, господин генерал.

Вы же сами видите, что тут нет Шатилова, Закржевского, Абрамова, Фосса… Все, согласно вашему приказу, отошли отдел. Все под моим контролем.

Миллер на время успокоился. Освободившись от уже давно бесившего всех вопроса «Что такое «Внутренняя линия»?, Скоблин и Шатилов начали готовить ответный удар. Ничего не понимающий Миллер должен сойтись в бою с Туркулом, который рвал и метал, что ему, боевому генералу, никак не могут поручить нормального дела. Своими жалобами он изводил всех. Доходило до того, что люди старались не попадаться ему на глаза. Скоблин тогда ехидно сказал: «Дед его успокоит своим неторопливым бормотанием, что необходимо сначала составить меморандум». Шатилов засмеялся в ответ…

* * *

Постоянно появляющиеся сообщения о небывалой активности Туркула, о его желании свергнуть нынешнее руководство РОВС и взять власть в свои руки начинали действовать на нервы руководителям «Внутренней линии». Неуправляемого дроздовского командира становилось все труднее и труднее контролировать. А тут еще по каналам контрразведки прошла информация, что Туркул собрал своих самых доверенных однополчан, чтобы сформировать боевой отряд для вооруженной борьбы против большевиков. Других подробностей не сообщалось, кроме слуха, что, якобы на эти цели он где-то раздобыл 200 тысяч франков и завербовал четырех македонцев.

Встревоженный Шатилов немедленно вызвал Скоблина. Предстояло решить, насколько эта информация соответствует действительности. Все знали привычку Туркула выдавать желаемое за действительное, но чем черт не шутит? Может, он действительно нашел такого же сумасшедшего, который взялся финансировать авантюру, которая только навредит «Внутренней линии»? Ведь в тот самый момент как раз пришло очередное донесение Фосса, что еще немного и для активизации борьбы против СССР все будет готово. Не случайно Шатилов писал фон Лампе: «Для Вашего сведения сообщаю, что наша активная работа в России за последнее время сделала большой успех. Нам открываются большие возможности. К сожалению, недостаток средств не позволяет развить нашу деятельность в нужном размере. Однако лицо, хорошо осведомленное с результатами работы непосредственно, заявляет, что мы могли бы перейти теперь прямо к работе по свержению власти в России».

Скоблин, побывавший недавно на полковом празднике дроздовцев, сразу успокоил Шатилова. Все это чепуха, никаких программных заявлений Туркул не произносил. Да и не умеет он. Каждый доброволец знает, что Антон Васильевич двух слов связать не может. В принципе мнению главного корниловца можно было смело доверять. Весь русский Париж знал, что, когда Туркул приезжал во Францию, он останавливался у Скоблина. Больше того, без него не делал ни шагу. Они даже к Миллеру ездили вдвоем. Острословы называли их двумя Аяксами. Однако Шатилов поручил еще раз все проверить. Скоблин сразу же написал письмо Туркулу. Ответ не заставил себя ждать. И поскольку этот документ является весьма важным в этой истории, стоит привести его целиком:

«Дорогой Николай Владимирович!

Вообще ничего не знаю о новой организации активной работы. Никто и ничего о ней нам в Болгарию не сообщает. Когда я говорил в Париже об активной работе, я ни одной минуты не желал становиться во главе новой организации. Я считал и считаю, что активная работа должна быть основой существования нашего союза здесь, за рубежом…