Огр! Огр!

— Я — доверенный агент в этом районе. Моя работа в том, чтобы вещи возвращались туда, откуда появились. У нас с котапультой подписан контракт на возврат ее корзин.

— О, понятно. Тогда тебе лучше взять ее. Но я не представляю, как ты потащишь эту здоровенную корзину через джунгли, а тем более через Область Безумия.

— Пустяки. Я уже наполовину сумасшедший. — Оранжевый агент подхватил корзину и зашагал на север. Растительность при его приближении увядала и отмирала, уступая ему дорогу.

— О-о, такова, видно, его магия, — сказала Танди. — Оранжевый агент уничтожает растения.

Они повернули к озеру Огр-Ызок — чудесному голубому озеру с водоворотом в центре.

— Не ходите туда, — предупредила сирена. — Там живут донные прокляторы.

— Что в этом дурного? — поинтересовался Загремел. — Моя мать из них.

Сирена обратила на него взгляд, исполненный недоумения: — О... Я так поняла, что ты огр. Прокляторы — люди. У меня не было намерения...

— Моя мать — актриса. Ей пришлось играть роль огрицы в адаптированной версии обыкновенской сказки «Спящая красавица».

— Да, разумеется, — слабым голосом сказала сирена.

— Но в декорации случайно забрел мой отец Хруп, бродивший в поисках костей, увидел актрису и, пораженный ее исключительно отталкивающей внешностью, похитил ее. Разумеется, она вышла за него замуж.

— Да, разумеется, — рассеянно согласилась сирена. — Я завидую ей. Во мне тоже есть людская кровь.

— Донные прокляторы напустили великое проклятие, загубившее целый лес, — продолжил Загремел. — Но мои родители избежали его, став вегетарианцами. Большинство огров грызет кости, так что проклятие не сработало так, как надо, и рассеялось.

— Ты вырос в доме, где не грызли костей! — воскликнула Танди.

— Тем не менее я огр, — попытался защищаться Загремел.

— Я рада, что все так хорошо обернулось, — сказала сирена. — Но, я полагаю, к донным прокляторам все-таки лучше не заходить. Они могут не оценить тебя по достоинству.

— Думаю, да, — признал Загремел. — Но актеры они все-таки великолепные. Мою мать никто никогда не принимал за человека.

— Уверена, что никто, — согласилась сирена. — Я однажды видела один из их спектаклей. Это была прекрасная постановка. Но общаться с теми, кто под горячую руку и проклясть может, как-то неуютно.

Загремел рассмеялся:

— Очень может быть! Однажды я поступил не по-огрски, уступив одной твари найденный мною изумруд...

— Это моя матушка его там поместила! — с гордостью воскликнула Танди.

— А моя матушка выдала мне проклятие, — продолжил Загремел, — которое обожгло землю рядом со мной и выбило почву у меня из-под ног. С тех пор я ни разу не уступал ни одному монстру.

— Это жестоко с ее стороны, — вступилась Танди. — Она не должна была тебя проклинать.

— Жестоко? Разумеется, нет. Это огрская любовь, единственно доступная и понятная ограм. Однажды моя мать прокляла моего отца, да так, что он поправился только через два дня, но все это время улыбка не покидала его лица.

— Ну, не знаю, — необычайно серьезно ответила Танди.

Может, и она как-то связана с прокляторами? Загремел запомнил это, чтобы позже узнать все поточнее.

Они обошли часть озера Огр-Ызок, стараясь не привлекать внимания. Здесь не было ни одного огра, не заметно даже каких-либо следов их пребывания — ни поломанных деревьев, ни расколотых валунов, ни утоптанной земли.

Но также, казалось, не было поблизости и ничего угрожающего. Озеро окружали чудесные песчаные пляжи, протянувшиеся насколько хватал глаз, а в хрустально-чистой воде не просматривалось ни одного чудовища. Очевидно, донные прокляторы просто выжили отсюда всех сколько-нибудь опасных соседей.

— Смотрите, смотрите: носы! — крикнула Танди, указывая в сторону воды.

Загремел посмотрел. Косяк носов, выстроившихся парами, плыл к берегу, поднимая маленькие волны. По мере его приближения Загремел понял, что носы — только выдающаяся часть более значительных по размеру длинных тел каких-то рептилий.

— О-о, это ызки, — успокаивающе сказала сирена. — Они практически все безвредны. Ызки не относятся к роду пчел. Они не жалят. Иногда кто-нибудь из них забредает и в мое озеро.

— Но какие у них большие зубы! — сказала Танди.

— Это имитация; они не тверже подушек.

Один ызок выполз на берег. У него были коротенькие толстенькие зеленые лапы и зеленая же морщинистая шкура. Сирена погладила его по голове, и ызок растянул пасть в улыбке. Она дотронулась до одного из его зубов, и тот согнулся, словно резиновый, тут же распрямившись, как только сирена отпустила его.

Но Загремела обуревали сомнения.

— Помню, отец рассказывал мне кое-что об ызках. В большинстве своем они абсолютно безвредны, но некоторые...

— О да, — согласилась сирена. — У немногих из них — у очень немногих — зубы настоящие. Эта разновидность опасна.

— Тогда давайте держаться подальше от плохих ызков, — предложила Танди. — А как они выглядят?

— Я не знаю, — призналась сирена.

— Точно так же, как и хорошие, — порывшись в памяти, сообщил Загремел.

— Но... но тогда любой из этих может оказаться плохим, — встревожилась Танди.