Ограбление по-русски, или Удар «божественного молотка»

Прихожу я в себя привязанным к стулу в какой-то темной комнатке, мой рот надежно заклеен скотчем. Я сижу в пяти метрах от открытой в соседнюю комнату двери. Там под яркой лампой стоит широкая кровать, на которой лежит уже знакомый мне, но сейчас обнаженный блондин, а на нем, спиной ко мне, двигается вверх-вниз пухленькая фигуристая женщина. Я заворожено смотрю на ее шикарную попку и узнаю наконец младшую Александру. – Он сам прилетел к нам под ноги, значит, это вправду подарок судьбы, теперь я в этом не сомневаюсь. Это награда нам за все, что мы пережили, хватай его скорее и бежим, пока сюда не приехала милиция.

«Боже мой! Этот урод насилует мою женщину!» – мысленно кричу я, пытаюсь разорвать веревки и скотч, но это мне не удается. Привязали меня надежно. Минуты две я безуспешно дергаюсь, и вдруг до меня доходит, что Александру вовсе не насилуют, она трахается добровольно. Я слышу ее голос:

– Макс, а Игорь точно не пришел к десяти?

– Да, я позвонил ему ровно в десять, и он сообщил, что проспал и подойдет к одиннадцати часам.

Не переставая двигаться, Александра говорит:

– Ну, это в его стиле, он, наверное, выпил сто граммов водки и вырубился, но до одиннадцати еще сорок минут… Макс, как приятно, я сейчас кончу…

Александра садится до упора вниз и начинает быстро двигаться в горизонтальном направлении справа налево и обратно. Я не вижу ее глаз, но в такие моменты они всегда закрываются. А сейчас она должна поднять руки вверх и заверещать придавленной кошкой. Через десять секунд Александра поднимает руки вверх и верещит, как несильно придавленная кошка, то есть не очень громко. Потом она прижимается своими крупными грудями к мускулистой груди блондина, целует того в губы и говорит:

– Ах, Максик, я уже кончила, а ты как всегда неутомим.

Блондин начинает массировать своими мощными ладонями ее попку и говорит:

– А я еще не кончил, но у нас, Сашура, еще есть время.

Он кладет Александру спиной на кровать, садится между ее ног и резко дергает ее на себя. Мой жеребец встает на дыбы, я не могу не возбуждаться, когда рядом со мной трахаются два красивых человека. Блондин Макс, бесспорно, тоже красив. Александра, судя по всему, не знает о моем присутствии, а вот ее блондинистый трахатель знает прекрасно, он оборачивается в моем направлении, улыбается и поднимает вверх большой палец правой руки, а потом подается вперед и начинает загонять свой член в маленькую пещерку моей женщины почти до мошонки. Александра снова возбуждается, закрывает глаза, задирает вверх свои красивые ножки, и мне очень хочется присоединиться к этим двум. Ревность собственника, в первое мгновение меня ослепившая, слабеет, и я с удовольствием любуюсь красивым зрелищем. А этот тупой Макс даже и не подозревает, что любимой женщине я могу разрешить все.

Впрочем, Александра тоже об этом не знает. Но и сам я, оказывается, недостаточно знаю себя: через минуту могучий приступ ревности снова ослепляет меня, тело мое изгибается и корчится в судорогах. Я дышу, как загнанная лошадь, и мысленно ору так громко, что не будь на моем рте скотча, меня бы услышали на Дворцовой площади: «Шлюха! И это ты, преданная мне женщина?! Мать троих детей! Шлюха!!!»

Так же мысленно я затыкаюсь, потому что у меня возникает ощущение, будто меня посадили на кол, как героя фильма «Пан Володыевский». Твою мать. Так можно и помереть. Никогда бы не подумал, что ревность так мучительна. Тем более, что измена происходит на моих глазах.

А как говорит моя мама, если ты становишься свидетелем измены и не вмешиваешься, то ты делаешься участником группового секса.

Конечно, без этих сраных веревок на моем теле я бы им показал… Но этот изощренный садист Макс привязал меня к стулу. Он намерен меня помучить и у него это получается. Я чувствую себя использованным и выброшенным на помойку рваным презервативом.

Сейчас я понимаю господина Отелло. Такое надругательство невозможно вынести бездействуя. Он и не мог не убить. А я бы убивать не стал, я бы просто плюнул, встал и ушел подальше от этого гадкого места, где шлюха Александра, моя бывшая любовница – не буду больше с ней жить – спаривается с кобелем Максом. Я ненавижу их обоих! Пошли они все в жопу, животные, похожие на людей.

А я сам? Я-то живу еще и с женой Александрой, которая о младшей Александре даже не знает. Последняя мысль меня немного трезвит и убавляет мой гнев. Получается, что я такое же животное, как и они. Да уж… Это открытие меня неожиданно успокаивает. Судороги прекращаются, дыхание восстанавливается. Я открываю глаза и вижу, как красивый блондин трахает мою Александру. Она обхватила его поясницу ногами и ритмично двигается навстречу его мощным толчкам. Я бы сейчас на месте Макса включил музыку. Под музыку удовольствие от секса увеличивается.

Блондин вдруг неожиданно спрашивает:

– Сашура, а почему ты от меня ушла к этому старому уроду?

Я не соглашаюсь, потому что не считаю себя старым, но мои возражения никто не слышит.

Александра отвечает: