Огромный черный корабль

Противоправные силы, наконец, блокированы. Восемнадцать жилых кварталов взяты в плотное кольцо — мышь не прошмыгнет. Но черт знает, что делать дальше? В этом маленьком пространстве, наверное, полмиллиона гаха-юйцев, это не браши какие-нибудь, свои имперские жители, их надо просто выселить, а не стирать в порошок. Но они же не хотят выселяться.

Над городом висят боевые дирижабли, обзор у них из-за высотных домов ограничен, потому толку для сбора разведывательной информации от них нет. БМТП «Коза-дереза» периодически постреливает, так, для порядка — имитация серьезной войны. Тяжелые пехотинцы все — сплошь сопляки. Глаза бегающие, ни черта не понимают, наверное, спроси, не смогут ответить, в какой части Империи Эйрарбаков находятся. На «черных шлемов» смотрят с надеждой, эти ведь побывали на настоящей войне с заокеанскими агрессорами. А «черные шлемы», в свою очередь, смотрят на «патриотов», толку в бою от них нет, но их начальство решает, что делать и делать ли: армия так, исполнитель — пойди туда, не знаю куда, принеси то...

Армия стоит на этой позиции уже двое суток. Восставшие кварталы сдаваться не жаждут. Там, в еще целых корпусах зданий, не только вооруженные мужчины, там женщины, там дети — очень-очень много и тех, и других. Они тоже не сдаются. По мнению Лумиса, это верное решение. Ясное дело, что будет после выселения, он уже видел, принимал участие. Для быстрого (теоретически рассчитанного) подъема сельского хозяйства нужны рабочие руки. Семьи усложняют дело. Семьи делятся. Все мужчины сгоняются в одни деревни, женщины в другие, дети в универсальные школы. По отдельности им должно лучше работаться и лучше учиться, здоровый локоть товарища всегда рядом. Мера, конечно, временная (так говорят).

Оживает рация. Слышит только Лумис и «черные шлемы» рядом, у тяжелой молоденькой пехоты чудо-раций нет.

— «Крупа», сбор всех «черных зерен», грузиться в «семечки»! Бегом!

Лумис поднимает руку, командует условными знаками. Все свои в курсе, слышали.

«Коза» несется, едва не сбрасывая гусеницы, стекломильметол даже искрит. Боковые люки-двери разверзлись в затихшие улицы, иглометы пялятся туда толстыми связками узеньких стволов, но кто может помешать кому-то опытному сбросить с верхних этажей связку гранат? Такое уже бывало здесь в Юй-юй-сян. Надо смотреть в оба, можно успеть выпрыгнуть, предупредить — с высотного здания граната, а может, мина будут падать несколько секунд.

БМТП замирает, гасит двигатель, но рев мощного мотора все равно слышен. Отделение Лумиса уже рассыпалось, а ревет, оказывается, боевой дирижабль: совсем низко, винты прямо режут тяжелый воздух, навивая, вспучивая, словно сахарную вату, — дрожит марево. «Патриотов» вокруг видимо-невидимо, все сидят вдоль широкой улицы — центральная часть свободна. Что-то готовится.

Неожиданно уши выдавливает тысячекратно усиленный мегафонами голос:

— Не вздумайте стрелять! Предупреждаем полицию и солдат еще раз! Это плохо кончится для всех. — Дирижабль завис над перекрестком, но голос идет не оттуда, он льется из-за угла. — Мощность нашей бомбы — пятьсот мегатонн. Весь город взлетит на воздух, как только вы стрельнете. Не пытайтесь загородить дорогу, дайте нам спокойно пройти.

Справа появляется странная процессия. Впереди едет открытый мобиль с громадными, подвешенными с боков усилительными колонками квадрофоров, какая-то спецмашина, предназначенная для использования то ли в общенародных праздниках, то ли в рок-концертах на площадях. В машине смело, ничуть не маскируясь, стоит оратор. А вот за ним выдвигается на перекресток действительно что-то странное, вначале даже кажется, что это маленький дирижабль, идущий совсем низко. Но это нечто наподобие большой цистерны, и, что чудно, несут ее, можно сказать, на руках. Со всех сторон, словно муравьи, ее облепили люди. Их, наверное, несколько сотен, и на всех какие-то лямки.

—Куда вы направляетесь? — Это уже рыкнули с небес, с боевого летательного аппарата легче воздуха.

—Мы желаем разговаривать и ставить условия только непосредственно представителю Императора Грапуприса Тридцать Первого или с ним самим, если ему будет угодно.

—Вы что, хотите взорвать его?

Загрохотал, понесся по оцепленной улице смех со спецмобиля.

—Вы хотите взорвать город?

Снова хохот, да такой, что аж мурашки по коже. И, наконец, ответили:

—Сразу видно, что говорит тупая полицейская каска. Если бы мы хотели взорвать город, мы бы инициировали запал прямо здесь, не только город — вся округа окажется в эпицентре.

—Какова же ваша цель?

—Остановить вашу негуманную акцию, но подробности мы обсудим уже доложено с кем. Вызывайте Императора.

—А какую группировку вы представляете?

—Всех жителей Юй-юй-сян. Повторяю для солдат и полиции: не применяйте против нас оружие — это будет самоубийством. Вес бомбы равномерно распределен между всеми носильщиками, стоит убить хотя бы нескольких, и бомба упадет, остальные просто не удержат ее. Тут же начнется детонация.