Океан

– Да, по Барселоне нужно ходить пешком, – вдруг заговорил Клемент, словно прочитав мои мысли. – Бродить по городу целый день, изучать достопримечательности и скрытые от туристических глаз места. Ходить, смотреть, узнавать, блуждать и в итоге найти себя. Вот что нужно сделать в Барселоне, – подытожил он, не отрывая взгляд от окна. Черт возьми, люблю я Клемента. Он умеет разогреть интерес.

Вскоре мы отдалились от Барселоны и выехали на шоссе, окруженное горами. Вид с него захватывал дух. Чем-то даже напомнило место, в котором мы праздновали день рождения Клема.

Еще через двадцать минут нашим взорам открылись небольшие узкие улочки и старые дома типичного европейского стиля. Улицы были не такие переполненные, как в центре Барселоны, что, впрочем, не особо удивляло.

– Llegamos[6], – сказал таксист, и я понял, что мы на месте.

Фигерас – это та же Барселона, только маленькая, более тихая и не такая яркая в плане архитектуры. Но не менее красивая.

Мы расплатились, взяли наш чемодан (да, один на двоих, так как мы не телки, чтобы набирать кучу одежды и косметики) и направились к дому Клемента, точнее, к квартире его бабушки.

– А долго нам идти? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

– Около четырех минут медленным шагом, – ответил Клемент, что шел впереди.

– Хорошо.

Но спустя две минуты мы уже были на месте. Обычный дом средиземноморского типа в четыре этажа. На окнах множество цветов разных оттенков: желтые, красные, розовые, голубые, оранжевые… Леа бы понравилось…

– Океан, чего завис, кто дверь будет открывать? – раздраженно вздохнув, спросил Клем, державший чемодан.

Я распахнул дверь в маленький тихий подъезд, в котором наши голоса отдавались эхом.

– Видимо, нужно говорить тише, – шепотом подметил я.

– Тише? Это же испанцы, тишина не для них, – ответил Клемент и громко рассмеялся. От хохота, сопровождаемого эхом, у меня пошли мурашки по коже. Да, испанцы, конечно, шумные, как цыганский табор, но и Клем перебарщивает. С другой стороны, ему лучше знать, как тут у людей принято разговаривать между собой.

Квартира его бабушки располагалась на последнем этаже. У них в доме не было звонков, поэтому нужно было стучать. Она открыла сразу.

Передо мной предстала высокая и смуглая худощавая женщина шестидесяти или даже пятидесяти пяти лет на вид, с огромными карими глазами, красивым лицом, которое даже морщинки не портили, и густыми седыми волосами. Их слегка закрывал цветной платок, повязанный как арабский тюрбан. Наверняка в молодости она была красавицей.

На ней было множество всяких украшений. Фенечки, цветные браслетики, деревянные бусы, все это интересно сочеталось между собой. Она выглядела, как какая-то индийская царица. Увидев нас, женщина тепло улыбнулась, делая шаг вперед.

– Hola![7] – с улыбкой сказал Клемент и заключил ее в объятия. Он был намного выше, и это смотрелось довольно забавно, если учесть то, что эта женщина помнила его еще совсем крошечным.

– Hola mi querido![8] – прослезившись, произнесла она. Видимо, они давно не встречались.

– Este es mi amigo Océano[9], – все так же улыбаясь, продолжил Клемент, показывая на меня.

На этом моменте правильно было бы нажать «Стоп», но моя жизнь не имеет такой кнопки. Но я все же сделаю это. Стоп. Клемент свободно говорит на испанском? Серьезно? А почему я раньше этого не заметил? Хотя для него это, наверное, нормально, он тут родился, в конце концов, и отчасти он каталонец. Но все же это было неожиданно.

Взгляд Лалы переключился на меня, и она на ломаном квебекском французском заговорила со мной.

– Это чудесное имя! Приятно тебя узнать. – Она протянула мне руку, которую я вежливо пожал и ответил, что мне тоже очень приятно с ней познакомиться.

Затем она попросила пройти в квартиру и заботливо отнесла рюкзаки в комнату, где нам предстояло ночевать.

Дома пахло ароматическими свечами и индийскими благовониями. Всюду стояли странные статуэтки индуистских богов (хотя вроде сам Клем говорил, что она буддистка), множество старых книг, стопками стоящих друг на друге, и фотографии. Много портретов из ее молодости, черно-белые свадебные снимки, фотки, на которых изображена она и ее муж в разных странах, фотки с дочерью (я сразу узнал молодую мать Клемента) и, конечно же, кадры с самим Клемом. Лицо у него совсем юное, наверное, ему тут лет пятнадцать или четырнадцать. И она выглядит моложе, а на голове у нее красуется сине-фиолетовый тюрбан, глаза красиво подчеркнуты подводкой или тенями, не знаю точно, как это называется.

Через десять минут бабушка Клемента позвала нас за стол.

– С чем они? – спросил Клемент, показывая на идеально ровные маффины, стоящие на столе. В моем присутствии они решили не разговаривать на испанском, чтобы я мог чувствовать себя комфортно и понимать, о чем идет речь.

– Черничные на йогуртовой основе. Помнишь, я их испекла в прошлый раз, когда ты прилетал в гости? – ответила Лала, разливая по кружкам мятный чай.