Океан. Выпуск седьмой

Исходя из сложившейся обстановки и в связи с угрозой потери Крымского полуострова, который был главной базой Черноморского флота, а также потому, что оборонять одновременно Крымский полуостров и Одесский оборонительный округ армия не могла, Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова. Далее предписывалось: сдерживая противника, эвакуировать оставшиеся предприятия, значительную часть населения, партийный и советский актив, вооружение, боеприпасы и, наконец, войска. Эта сложная и ответственная задача была выполнена успешно. Вместе со всеми в Севастополь из Одессы была переброшена и Анна Макушева.

Теперь отчаянно смелую разведчицу можно было встретить и на переднем крае обороны города, и на береговых батареях, и на причалах. Ее знали и любили многие защитники города.

В октябре сорок первого года во флотском экипаже формировалась бригада морской пехоты для отправки на другой фронт. Экипаж посетил бригадный комиссар И. Азаров, бывший тогда членом Военного совета Черноморского флота. В строю он увидел многих из прославившихся в Одессе разведчиков. Среди них были Анна Макушева, Григорий Поженян и другие. Девушка тут же обратилась с просьбой:

— Прошу включить меня с разведчиками в формируемую бригаду морской пехоты.

Разведчики поддержали ее. Но старшина второй статьи Анна Макушева была назначена для выполнения особого задания, и ее оставили в Севастополе.

Обратился к Илье Ильичу и Григорий Поженян: он пожаловался на то, что у него хотят отобрать тот самый наган, что он получил в Одессе.

— Наган не отбирать, — приказал бригадный комиссар командиру роты. — Он вручен Григорию Поженяну в награду.

Радостью заблестели глаза разведчика. Он был безмерно благодарен за принятое решение.

В севастопольском дневнике Соболева есть запись о встрече с разведчиками, знакомыми по Одессе. Леонид Сергеевич рассказал им о Москве, о параде 7 Ноября, об «эрэсах», только появившихся на вооружении, читал «Индивидуальный подход» и «Соловья».

Следует заметить, что новелла «Соловей» написана на одесском материале и героем ее стал разведчик Михаил Сурнин, которого за необычайную способность к звукоподражанию называли флагманским сигнальщиком. Он мог с изумительной точностью воспроизвести пение любой птицы. Бывало так, что гитлеровцы заслушивались птичьими трелями, не догадываясь, что это — сигнал разведчикам.

После выступления писателя перед моряками к нему подошла Анна Макушева. Леонид Сергеевич с радостью дал ей почитать новеллу «Разведчик Татьян».

— Похоже? — спросил он у Анны.

— Если б я была такая… — И после небольшой паузы робко спросила: — А что, верно — он так меня любил?..

Боевая жизнь разведчицы в Севастополе мало чем отличалась от одесской. Снова ходила она в тыл врага, добывала «языков», собирала разведданные. Однажды ей нужно было срочно доставить важные сведения. Когда она с Ялтинского шоссе пробиралась в город, ее заметил фашистский летчик. На бреющем полете он стал гоняться за девушкой. Она пряталась за кусты, вжималась в скалу, но преследование продолжалось. Наконец, когда летчик разворачивался на один из новых заходов, она бросилась с обрыва вниз, не очень-то надеясь, что удастся спастись. Но все обошлось благополучно.

В последние дни обороны Севастополя в одном из боев у Херсонесского маяка Анну ранило. Взрывом раздробило скалу, и осыпавшиеся камни завалили девушку. Ей придавило ноги, грудь. Тяжело раненную и контуженную, в беспамятстве ее захватили в плен гитлеровцы. Начался мученический путь по фашистским лагерям.

Будучи сама почти недвижима, Анна находила силы убеждать подруг, с которыми ее везли в товарных вагонах. А раны ее гноились, она часто теряла сознание. Даже гитлеровцы не выдержали и на одной из стоянок вывели Анну к санитарному вагону, чтобы сделать перевязку. Немецкие санитарки, восхищенные мужеством русской девушки, пожалели ее, и, пока одна перевязывала, другая тайком втолкнула ей в рот шоколад и влила две ложки какао. Но пришел офицер и сбросил Анну с операционного стола…

Много горя и страданий пережила Анна, но и в плену оставалась коммунисткой. Были допросы, пытки, истязания — она молчала. Отважная разведчица много раз бежала из концлагерей, из ровенской тюрьмы. Но всякий раз снова оказывалась в руках фашистских палачей. Последний концлагерь был в Саксонии. Отсюда мало кто выходил живым. Но Анна выжила. Вернувшись в родную Одессу, она шла по улицам и целовала камни мостовой.

…Улица Пастера. На углу ее — в помещении Консервного института — жили разведчики-моряки. На сероватой стене скромная мемориальная доска, напоминающая об их подвигах. На доске золотом высечены фамилии храбрецов, в числе которых Василий Алексеев, Олег Безбородько, Иван Гура, Арсений Зуц, Алексей Калина, Лазарь Конвиссер, Анна Макушева, Леон Нестеренко, Григорий Поженян, Константин Рулев, Михаил Сурнин, Петр Твердохлеб, Григорий Урбанский… Почти все они погибли в боях с врагом. Уцелели только Арсений Зуц, Анна Макушева, Григорий Поженян…