Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы

– Что? – переспросил Сережка.

– Нескромно, говорю, – повторил Рябинин. – Побывал в одном бою, вынес штаны сухими и уже, наверное, считаешь себя героем.

– А мне уже предложили…

– Кто?

– Комсорг катера.

– Значит, ты сделал что-то такое, что дает тебе право быть комсомольцем.

– Да ничего я не сделал! Стоял, как дурак, и держал пулеметную ленту.

– А-а, вот видишь, держал ленту! Значит, все-таки что-то делал?

– Так это и любой может, у кого есть руки.

– Ну, это, положим, ты ерунду говоришь. Я знал матроса, который в открытом море боялся бачок с кашей по палубе пронести, не то что пулеметную ленту держать. А ты, очевидно, не дураком стоял… Только разве расскажешь! Вот принес газету, под нос сунул: «Читай, батька!» Весь в меня пошел, каждое слово щипцами тянуть нужно…

Обиженно махнув рукой, Прохор Николаевич достал банку с табаком, стал набивать свою трубку.

– Надо бы дома в аквариуме воду менять почаще, – сказал он совсем о другом. – Мать вернется из экспедиции, а рыбы вверх животами плавают. Вот влетит нам тогда!..

В дверь неожиданно постучали. Вошел Вахтанг Беридзе. От его шинели пахнуло морской сыростью.

– А я вот забежал на огонек в иллюминаторе, – весело сказал он, размашисто ставя на стол бутылку. – Уыпьем уодки, как говорят наши доблестные союзники. Вах!..

– Ну что ж, давай будэм водка пыть, – передразнил его Рябинин. – Только по какому же это поводу?

– А без повода вы и пить не будете?

– Нет, не желаем. Грешно.

– Ну, так радуйтесь, черти, сегодня есть повод. Шхуна экспедиции благополучно пришла в район изысканий!

– А ты откуда знаешь?

– Был на радиоузле. – Вахтанг порылся в карманах, достал листок бумаги. – Читай, Сережка, что мать пишет!..

В первой части радиограммы Ирина Павловна сообщала, какие высокоарктические организмы выловлены, о том, что встречается много беспозвоночных и что некоторые виды рыбных особей обнаружены впервые.

Заканчивалась радиограмма так:

«Готовимся приступить к кольцеванию. Встречаются плавающие льды. Ветер до семи баллов. Состояние экипажа хорошее. Больных нет. Начальник экспедиции – Рябинина, шкипер судна – Сорокоумов…»

– Ну, ладно, выпьем за экспедицию, – сказал Вахтанг.

– Выпьем, – согласился Рябинин.

– А мне можно? – спросил Сережка.

* * *

– Вы ко мне? Пожалуйста…

Рябинин посмотрел на военного прокурора. Вид очень интеллигентный. Виски у него седые, на носу пенсне. «Хорошо, что не молокосос, – решил Прохор Николаевич, – пожилой человек, скорее поймет…»

Играя тонко очиненным карандашиком, прокурор торопливо выслушал Рябинина и ответил так:

– Видите ли, товарищ старший лейтенант, ваше адвокатство здесь попросту неуместно. Состав преступления для нас уже определился. Что бы там ни молол обвиняемый, но факты говорят против него, и он уже не сможет доказать свое алиби, как бы ни старался я это сделать…

– Извините, – вмешался Рябинин, – я насчет алиби ничего не скажу, потому как и слов таких не знаю. А вот парня этого знаю хорошо. Да и кому же знать его? Выходит, что вы лучше моего знаете, если говорите о нем так уверенно? Или же я, его командир, выходит, все эти годы ошибался в нем? Как змею на груди своей согревал?

– Ох, – вздохнул прокурор и отбросил от себя карандаш. – Вы думаете, что этот…

– Найденов, – хмуро подсказал Рябинин.

– Так вот, этот ваш Найденов скажет нам правду? Ну, допустим, что опоздал на корабль. А зачем же погоны спорол? Почему хотел бежать из-под ареста?

– Бежал… – сказал Рябинин. – Значит, на корабль хотел. Что ему здесь у вас делать-то?

– Знаем мы эти штучки, – ответил прокурор.

– Ладно. – Рябинин встал, застегнул шинель. – Скажите хоть, что ожидает моего матроса?

– В лучшем случае – штрафной батальон.

– А в худшем? – спросил командир «Аскольда».

Прокурор пожал плечами, Рябинин вышел в коридор, прижал к глазу кулачище, словно хотел втиснуть обратно в глаз одинокую слезу. «Сволочь!» – сказал он. – Что ты знаешь об этом парне?..» Старший лейтенант снова вернулся в кабинет прокурора.

– Слушай, начальник, – сказал он. – Мне бы повидать его надобно… Может, пустишь?

Пораженный таким обращением, прокурор разрешил свидание. Рябинина провели в камеру-одиночку, где сидел в ожидании приговора аскольдовец. Увидев командира, Найденов как-то скривился и вдруг расплакался – так страшно и так горько, что Рябинину поначалу пришлось утешать его:

– Ну ладно, ладно. Будет тебе, дурак…

– Прохор Николаевич, – сквозь слезы оправдывался матрос, – не виноват я… Опоздал, это верно… Но судить-то меня за что? Или я уж такой…

– Я не прокурор, а командир твой, – сказал Рябинин. – Ты мне обо всем, как на духу, поведай. Наверное, у какой-нибудь юбки застрял в тот вечер, когда мы без тебя ушли?

– Верно. Прозевал время. И… выпил еще перед этим.

– А когда ты с ней познакомился?

– Недавно, товарищ командир. Когда первый раз форму надел. Вот тогда и познакомился. Она – хорошая…