Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана

Отряхиваясь и ежась, переступая через упавшие с потолка бревна, солдаты тринадцатого взвода выползли из блиндажа. До рассвета было еще далеко. Уши, болевшие от грохота, не могли привыкнуть к тишине и болели от нее, так же как и от взрывов.

– Что за чертовщина, – сказал Вальдер, оглядываясь вокруг, – кажется, мы остались одни?.. Ну-ка, вот ты… ты… и ты, осмотрите местность.

Трое солдат, перекинув автоматы на животы, ленивой рысцой убежали во тьму. Невдалеке кто-то протяжно застонал. Вальдер пошел на этот стон, и через минуту оттуда донесся звук выстрела. Лейтенант скоро вернулся, неся в руке карабин, сказал:

– Это был тирольский стрелок. Ему все равно бы не жить… Кто не имеет оружия?..

– Господин лейтенант, – робко попросил Яунзен, оставивший свой шмайсер в окопах у Лицы, – дайте его мне, а то в моем автомате отказывает затвор…

Нишец похлопал своего приятеля по плечу:

– Ты бы, Франц, сбегал туда – может, тиролец был в очках?

Яунзен сердито обернулся:

– Очки при мне, а мой шмайсер действительно заедало при спуске затвора – это все знают. Русским не удастся воспользоваться им!..

Скоро вернулись трое егерей, посланных на разведку. Они сообщили, что кругом никого нет… Как это могло случиться – никто не мог объяснить, но догадывались: очевидно, торопясь вывести свои роты из-под обстрела, офицеры просто… забыли про тринадцатый взвод. А может быть, и пытались найти землянку, в которой он расположился, но разве тут найдешь!..

И все наперебой стали ругать тирольцев, строивших эту землянку.

– Это все из-за них, – говорил Яунзен. – Ленивы, словно мулы греческого короля. Понастроили не блиндажи, а какие-то кротовьи норы. Разве найдешь такую землянку, если она не отличается от груды камней? Им бы только горло драть да разглядывать парижские открытки.

Какой-то егерь зажег на земле кубик сухого спирта, чтобы согреть руки, но лейтенант Вальдер с криком набросился на него, затаптывая ногами слабое фиолетовое пламя.

– Ты хочешь, чтобы нас заметили русские? – кричал он на перепуганного егеря, и Нишецу было смешно видеть, как горят подошвы сапог лейтенанта с прилипшими к ним крошками спирта.

Скоро, вытянувшись гуськом, тринадцатый взвод побрел во тьму ночи, уходя на запад. Однажды мимо них, тяжело переваливаясь по валунам, прошел куда-то в сторону русский танк, кивая на ухабах длинностволой пушкой.

– Не сметь стрелять, – сдавленным шепотом приказал Вальдер, и танк скрылся во мраке. А следом за ним, скрежеща по камням низкими днищами, прошли амфибии – целая колонна длинных машин, только что закончившая форсирование Титовки и теперь спешившая к новому водному рубежу.

– Странно, – сказал Яунзен, когда шум моторов амфибий затих и взвод двинулся дальше.

– Что? – спросил Нишец.

– Да странно, что мы, решив наступать в Лапландии, привезли сюда мулов и финских лошадей, но разве мы когда-нибудь думали применять в горной тундре танки и амфибии?..

– А-а-а, – протянул ефрейтор и, ничего не ответив, глухо закашлялся.

– В шапку!.. В шапку!.. – приказал Вальдер. – Эй, кто там кашляет?..

Нишец сдернул с головы кепи, закрыл им лицо. Словно отвечая ему, отовсюду послышался приглушенный шапками кашель. Потом по всей цепочке егерей зашуршали пакетики с карамелью. Пример заразителен: лейтенант Вальдер тоже проглотил конфетку. Дело в том, что по приказу генерала Дитма в карамель, выдаваемую войскам Лапланд-армии, примешивался ментол от простудных заболеваний.

«Все учли, – думал Нишец, – и башмаки с альпийскими шипами, и сухой спирт, и концентраты из овощей, и сахар с ментолом, только вот одного не учли… Идем теперь – в шапки кашляем…»

Несколько раз егеря останавливались, когда в ночи раздавалась чужая русская речь. Она была раскатиста и певуча – страшно было слышать ее в тундровой тишине. Тринадцатый взвод, выбирая заросли кустов и узкие лощины, избегал встреч с русскими, которые вели себя чересчур смело – только костров не зажигали, а их тягачи шли даже с зажженными фарами.

– Куда идти? – не раз спрашивал себя Вальдер, поднося к глазам часы-компас. – Неужели не выберемся?..

В одном месте попали в болото. Тонкий ледок, покрывший трясину, проламывался под сапогами. Егеря барахтались в ледяной мешанине, и, когда выбрались на сухое место, их стали обстреливать.

– Куда?.. Куда, сволочи? – заорал Вальдер, когда часть егерей повернула обратно. – Ложись в цепь, патронов хватит!..

После получасовой перестрелки выяснилось, что нарвались не на русских, а на гренадеров: они, как и тринадцатый взвод, заблудились в темноте ночной тундры, пробираясь на соединение с основными силами Лапланд-армии. Какой-то раненый австрийский фельдфебель долго ругался с Вальдером, совершенно забыв о чинопочитании немецкого офицера; лейтенант просил только об одном:

– Тише, тише!.. Не так громко!..

Пять человек в этой бессмысленной перестрелке было убито, но когда стали пересчитывать людей, то в тринадцатом взводе, кроме этих пяти, недосчитались еще двух. Может быть, они завязли в болоте, а вернее всего, и вовсе решили не переходить его: так и так, все равно – конец!..