Ох! Тибидох!

— Послушайте, я знаю, что грубо нарушила правила, но Вы не должны меня наказывать.

— Вот как? Почему же? — развеселился парень.

Ну, я и поведала ему о злом начальнике, покусившемся на большой кусок моей зарплаты. А ещё рассказала про бабульку, которую переводила через дорогу с риском для жизни. И заодно посоветовала именно в том месте подежурить и проследить за безопасностью пешеходов.

Судя по реакции на лице слушателя, советов он от меня точно не ожидал, но не возмутился — и то хорошо.

— А ещё сегодня сочельник! Вы ведь не станете отнимать у девушки надежду на чудо и отпустите домой с миром? — завершила я своё повествование.

Рассказывать про козла Димку я, конечно, не стала. Это слишком личное и неприличное. В том смысле, что стыдно признавать себя такой наивной дурой.

— Что, вот прямо так и отпустить? Ну-у, хоть бы шерсти клок, — не сдаётся весёлый парнишка, деликатно пропустив слова про паршивую овцу.

Я поглубже вдохнула, чтобы привести очередные веские аргументы, но мой взгляд зацепился за рукав моего полушубка, где мех на манжете уже основательно вытерся и примялся.

— Так вот же — уже выдрали, — и я подсунула под нос обалдевшему гайцу свой плешивый рукав.

А он заржал, как ненормальный, аж слёзы на глазах выступили.

— О-ох, с праздником тебя, Рыжик! — отсмеявшись, произнёс парень и вернул мои документы. — Хотел я тебя, симпапуля, на свидание позвать, но боюсь, что на новую шубу я пока не заработал. Езжай уже и будь повнимательней. А, да — ну, и чуда тебе рождественского!

*****

Вот вроде бы и всё хорошо — отпустили и простили, а неприятный осадок остался. Неправильно меня мужчины воспринимают. Я их умиляю, веселю и вызываю какие угодно эмоции, но не трепет и не желание. А если желание и возникает, то накормить или потрепать по рыжим кудряшкам. Вот что со мной не так?

Я очень симпатичная рыжулька. Волосы крашенные, конечно, но к моим натуральным веснушкам и серо-зелёным глазам рыжий цвет подошёл, как родной.

Димка говорит, что изюминки во мне нет — внешность не породистая. А я и есть дворняжка в этом своём стареньком полушубке из лобков пожилых зайцев. Димке стыдно, наверное, со мной на людях появляться, поэтому он и с катком меня продинамил. Знать бы, чей изюм он объедал этой ночью. Надоело мне такое потребительское отношение. И пусть во мне во мне ни грамма дамы, но…

Сформулировать своё гордое решение я не успела, потому что моя «Ягодка» внезапно перестала слушаться хозяйку. Магнитола квакнула и заткнулась, потом погасли приборы, и едва я успела перестроиться в правый ряд, как моя машинка заглохла. Попытки завести её ни к чему не привели — она даже не трепыхнулась и не пискнула. Я уже говорила, что сегодня не мой день? Накаркала, наверное!

И откуда теперь ждать помощи? Все мои коллеги сломя голову помчались отмечать праздник, и никого теперь не дозовёшься. Да мне и неудобно отвлекать людей. Я совершенно не из тех очаровательных малышек, которых мужчины торопятся спасать, роняя тапки и ущемляя собственные интересы. Я малышка боевая и самостоятельная. Хотя моя Анжелка тоже боевая, но она умеет прикинуться нежной фиалкой, когда надо, а я совсем не умею. Потому что я беспородная дурища без изюма.

А между тем, температура в салоне стала падать, а мои ноги, ещё мокрые после откапывания «Ягодки», уже начали подмерзать. Заболеть сейчас было бы совсем не в тему, Мышкин мне этого не простит.

Какой-то придурок пристроился за моей «Ягодкой» и отчаянно сигналит. Можно подумать, я заткнула проезд в узком ущелье. Слева от меня метров десять свободной дороги, а этому козлу приспичило мне нервы потрепать. Ну вот, наконец-то выбрался, но тут же поравнялся с моей машиной и…

— Слышь, ты, овца… пи*пи*пи! Да тебя… пи*пи*пи! И за каким… пи*и*и*и*и*и*и*ИП!

Да не работает у меня аварийка, мужик — она тоже накрылась.

Ох, надо ведь знак аварийный выставить!

А мужик не унимается и находит для меня новые забористые эпитеты. Борясь с подступающими слезами, я приоткрыла своё окно и культурно ответила:

— Дяденька, пожалуйста, езжайте отсюда… пи*и*и*пи!

Мужику уже тоже начали сигналить сзади, поэтому он отвесил на прощание незабываемый «комплимент» и с пробуксовкой сорвался с места. Похоже, вот так брехать — это привилегия только породистых кобелей и сук. И тачки у них тоже породистые. А нам с «Ягодкой», скромным дворняжкам, остаётся только вяло огрызаться на обочине. Наверное, мне ещё надо радоваться, что у меня есть Димасик. А есть ли он у меня?

Димасик! Как говорится, вспомни г… — вот и оно! Именно Димочкина обаятельная улыбка растянулась на всю ширину экрана моего мобильника.

— Малыш, ну ты где там, отработала? — как ни в чём не бывало прозвучало из динамика.

На вопрос «где?» очень захотелось ответить в рифму, но полагаю, я уже исчерпала свой месячный лимит нецензурных слов. Я ведь планировала быть хорошей девочкой и продолжаю надеяться на чудо. А к тому же, в моём положении грех выпендриваться — на помощь звать надо.