Охлажденный и Замороженный

‒ Все равно времени больше нет, ‒ резюмировал Яков Кирилыч (самый толстый из троих), ‒ время идет на часы, а может и на минуты. Аквариум готов, осталось все подключать и наладить.

В помощь Женьке придавались местные инженерные кадры и все, какие возможно, ресурсы. Женя попросил привлечь к делу студентов, как больших специалистов в трансцендентальных практиках и фармакологических настоях, а также своего зама по науке Лялю. Правление согласилось. После этого все отправились на ДОК.

Если вы думаете, что ДОК это обычная лесопилка, где с бревен снимают стружку и пилят на доски, то вы глубоко заблуждаетесь. Гомельский ДОК – это военно-стратегическое предприятие закрытого типа. Этот статус у фабрики сохранился с 1922 года, когда здесь выпускали специальную водостойкую фанеру для аэропланов. Помимо стратегической древесины для самолетов, ДОК в последние годы наладил производство «итальянских» стенок, «французских» спальных гарнитуров и другой контрафактной бытовой мебели.

Несмотря на мощную поддержку тройки активистов правления, проскочить так просто на ДОК не удалось. Заскорузлый секретчик в яловых сапогах и потертом галифе времен Гражданской войны заставил Женьку написать автобиографию, заполнить четыре однотипных анкеты и подписать кучу бумаг о неразглашении государственной тайны. Невзирая на победу над коммунизмом, анкеты содержали нескромные вопросы о родственниках, бывших в войну на оккупированных территориях, родных и знакомых за границей, национальной принадлежности, вероисповедовании, перенесенных заболеваниях, включая венерические, а также о сделанных прививках. Женя не ожидал снова увидеть пятую графу в анкетах, он запнулся, оторвал ручку от бумаги и удивленно уставился на членов правления. Чтобы замять неприятную ситуацию на место были срочно вызваны две миленькие помощницы, которые быстро заполнили этот ворох бумаг.

Кроме всего, Жене полагалось сдать анализы, сделать флюорографию и пройти медицинский осмотр. Потом предстояло прослушать инструкцию по технике безопасности и сдать зачет по гражданской обороне с подгонкой противогаза. По инструкции 1922 года, противогаз полагался и лошади, которой к счастью не оказалось на месте. Пожарника миновали, сунув ему в огромный оттопыренный карман бутылку горячительного.

Только после этого Евгений Гишгорн получил, наконец, временный пропуск. Пройдя на территорию ДОКа, Женька был удивлен музейным видом внутреннего содержания комбината, который состоял из обшарпанных стен, ржавых труб, старой немецкой пилорамы и прочих «музейных ценностей». Далее последовала процедура представления ведущим руководителям комбината, среди которых оказалась бухгалтер тетя Фира, главный инженер и его заместитель, а также человек кавказской внешности, должность и назначение которого остались Женьке не совсем понятны. «Представитель Министерства обороны», ‒ коротко охарактеризовал его Лео.

Но все эти встречи не произвели на Женю такого впечатления, как знакомство с Макаром Семеновичем. Директор располагался в огромном кресле, под которым скрывался целый реанимационный комплекс. Женю представили Макару Семеновичу, который, впрочем, никак не реагировал на происходящее. Кажется, он вообще не реагировал, даже на свет. Доктор Закгейм пояснил, что в данный момент Макар Семенович отдыхает после совещания со смежниками.

К этому времени Женька был уже зол как черт. Все эти бессмысленные бюрократические процедуры, которыми его исподтишка унижали, раскалили его добела. Он попросил всех кроме доктора удалиться, что и было исполнено.

Хочу напомнить, что, несмотря на интеллигентную маму и бабушку, которых я хорошо помню, в детстве Женька был тот еще разгильдяй. К этой характеристике следует добавить, что именно Женя создал свой морозильник и насобирал туда живых и мертвых, и главное, уважаемых горожан. Это все я сообщаю, чтобы вы, мой читатель, не удивлялись некоторым его поступкам, которые на первый взгляд могут показаться странными.

Когда все удалились, Женька схватил доктора Закгейма за яйца (я не шучу!) и зашептал ему прямо в ухо:

‒ Ты, сука, за кого меня держишь, хочешь покойника мне подсунуть, морда. Я тебя, как хорька распишу и на заборе повешу, а яйца твои отправлю почтой твоей бабушке в Израиль.

Не ожидавший такого напора благообразный доктор Закгейм взбледнул, посинел и медленно опустился на четвереньки.

‒ Ну-ка дай зеркало! ‒ приказал Женька.

Доктор слабо махнул куда-то в сторону. Женька увидел огромное трюмо и в горячке схватился за него, но вдруг остыл, поняв, что делает глупости. Успокоившись, Женя взял с туалетного столика небольшое зеркало и поднес его к носу Макара Семеновича. Сколько бы он его не держал, не двигал так и этак, зеркало оставалось незамутненным. Директор ДОКа уже не дышал.

‒ Это пиздец! ‒ только и смог сказать мой приятель.

Часть 8