Охота к перемене мест

А неделю, какую проживет одна в Приангарске, каждодневно будет писать письма. Пусть только Мартик не ждет в письмах открытий ума, тем более любомудрия — как на Руси называли философию еще во времена протопопа Аввакума. Просто ей хочется прикасаться к листку, который попадет в его руки. Это — как заочное пожатие.

Едва гости переступили порог квартиры Пасечников, они ощутили дружеское радушие.

— Если бы я умела фотографировать, — непринужденно, весело заговорила Нонна в передней, снимая плащ, переодевая туфли, поправляя прическу перед зеркалом; ее распирало от утренних впечатлений, — обязательно сделала бы такой этюд. За рулем мотоцикла сидит охотник в болотных сапогах. Позади, впритирку, второй охотник. За спиной у него два ружья, — она сделала размашистый перекрестный жест и тут же потешно изобразила пассажира, сидящего на багажнике. — А в коляске по-барски восседает лайка. Она полна собственного достоинства. Ей уступили лучшее место: Сегодня она — самая главная. Лайка полна нетерпения и, если бы умела говорить, сказала бы: «Когда же окончится вся эта предотъездная возня и мы помчимся навстречу ветру?!»

Маркаров с Николаем Павловичем уединились в кабинете, и уже через минуту оттуда доносились голоса отчаянных спорщиков. А Ирина Георгиевна мобилизовала Нонну себе в помощь: недавно вернулась с работы, и ужин не был готов.

— Я очень рада, Ирина Георгиевна, вашему приглашению. Вы первые признали Мартика и меня семьей, — сказала Нонна, волнуясь.

Ирина Георгиевна ответила ей такой же искренностью. Приготовляя салат, успела рассказать, как непросто складывались их отношения с Николаем Павловичем и как неожиданно для всех они стали семейством Пасечников.

Все началось с несчастного случая на стройке. Лопнул трос лебедки, и сменный мастер Пасечник получил сложный перелом руки. Он жил тогда холостяком, хотя прошло уже девять лет с тех пор, как похоронил в Варшаве жену свою Катю, умершую от родов. Хозяйство вела и воспитывала дочку, названную в честь матери Катенькой, старшая сестра Пасечника, приехавшая из Запорожья.

Ирина Георгиевна с мужем развелась, жила вдвоем с сыном Никиткой — он на два года старше Катеньки Пасечник.

Проведала Ирина Георгиевна в больнице раненого раз, другой и зачастила к нему.

«Мне предложили командировку в Асуан, — сообщила она Пасечнику вскоре. — Никитка проживет год в московском интернате». Она помолчала, ждала, как Пасечник будет реагировать. Но сообщение, казалось, того не тронуло, он не выказал особого интереса. «Мне тоже предлагали, я отказался. Теперь у меня одна проблема — как поскорее расстаться с гипсом».

Однажды, когда он гулял по больничному саду, с рукой на перевязи, она пришла с Никиткой, и тому, видимо, Пасечник понравился, потому что вечером, перед сном, Никитка неожиданно сказал: «Давай, мама, выйдем с тобой замуж. Сколько лет живем без папы. Только — не за тяжелобольного, а то умрет скоро, и мы опять одни останемся... Автомашина у дяди Коли есть?» — «Не знаю, не знаю...»

В следующий раз Пасечник сказал ей: «Ходят слухи, вы навещаете меня, тратитесь на яблоки, конфетки, потому что хотите задобрить, уговариваете взять вину на себя». — «А вы сами как думаете?» — «Я еще не разобрался», — весело ответил Пасечник. Но ей было не до веселья.

Она тоже знала, что такие сплетни-пересуды ходят по стройке, и была глубоко обижена его неуместными шутками. Да, есть работники техники безопасности, которые ходят в травматологические отделения больниц и уговаривают пострадавших так осветить происшествие, чтобы не возникло нареканий на администрацию.

«Как же Пасечник мог обо мне так плохо подумать?!» Она вышла из палаты со слезами обиды, а уходя, точно помнит, понюхала, на прощанье, принесенные ею гвоздики. Гвоздики стояли на тумбочке в банке с узким горлышком, с наклейками «стерильно» и «раствор глюкозы».

Это был последний ее приход в больницу.

Пасечник, как он позже признался, ждал ее каждый день и лишь за неделю до выписки узнал от кого-то из навестивших его, что Ирина Георгиевна уехала в Египет.

Она пришла к печальному выводу, что не нужна ему, и не хотела выглядеть ни смешной, ни излишне расчетливой в глазах всей стройки.

Они встретились в Асуане в начале мая на автобусной остановке в поселке Кима. Наши прозвали остановку Сулико, так как по соседству жили проходчики тоннеля, приехавшие из Грузии. Рядом с остановкой сидел торговец фруктами — помнится, он уже в мае торговал арбузами и дынями.

«А вы как сюда попали?» — спросила она с радостным удивлением. «Приехал извиниться перед вами». Рассказал, что усиленно занимался лечебной гимнастикой и сразу после выздоровления сообщил в министерство, что дает согласие на предложение работать в Асуане...