Охота на Черных Вдов

Взятый в ТОО напрокат автомобиль «Ауди» работал ровно и бесшумно. В салоне пахло освежителем и новой велюровой обивкой кресел. У зеркала заднего обзора весело болтался ЗигЗаг из «Утиных историй», тепло окутало ноги водителя из чрева японской печки, а руки лежали на мягком обруче руля.

За всю эту беду пришлось отдать пока что одиннадцать миллионов наличными отечественными как залог, и семьсот долларов за прокат.

Дороговато! На компьютере «Инавтоцентра» осталась копия паспорта лжеКозина.

И «капусты» почти не осталось.

По крайней мере, с собой.

Никита ещё раз прочитал визитку «притона», которую добровольно получил недавно от Вдовы, окинул оценивающим взглядом соседнее сиденье с оружием из тайника-арсенала.

СПП «Кедр», 4 обоймы, «ТОЗ-111с» с обязательным прибором бесшумной стрельбы, 3 обоймы, «ГР-7» в количестве трёх штук, называемые в диверсионно-штурмовых подразделениях «русские груши», один «Красный Мак», два спецпатрона-самоликвидатора «ПЛ-3А», две «Зари», дымовая шашка «СХП-900», ПСН инфраструктурный электромонокль «Сыч», ПНВ «Изумруд» и специальный нож «Оборотень-2».

Жвачку в рот, арсенальчик на себя, маску на голову.

Никита неторопливо натянул перчатки без пальцев, потёр их мелом, чтоб не потели и не липли. Надул пузырь.

Застегнул «липы» жилетки и стал пичкать себя хохоряшками спецснаряжения.

Протянул на «Ауди» вперёд двести метров.

Смеркалось. «Темнота – залог успеха!» – повторил про себя Топорков, рассматривая в «Изумруд» окрестности и район «Автосервиса».

Ещё подал чуть-чуть. Свернул.

Без включённых фар, на первой скорости, с затемнёнными стёклами.

Миновал свалку железа, кирпичные завалы, заборы РСУ.

Быстро натянул «Сыч» и внимательно прочесал стены.

На первый взгляд шесть человек. Отдаление – сто пятьдесят метров.

Долой ПСН. Оружие в руку. Вперёд.

Из иномарки не первой свежести выскользнул уже не Топорков, а Истребитель.

«Чёрный волк».

Именно так называли их в Чечне «чехи».

Немолодая сухонькая молчаливая женщина с каштановыми короткими волосами, плохо скрывающими седину, в форме майора Федеральной Службы Безопасности России, аккуратно положила трубку спецтелефона со знаком герба на аппарате, бросила отрешённый взгляд на табличку «Внимание! Вести переговоры по телефону строго запрещено!» и постучала костяшками тонких пальцев по серому столу.

Обернулась.

Никого в сумрачном длинном коридоре.

Только далёкие шорохи и разговоры в смежных кулуарах и на соседних этажах. Да дыхание транспорта на улицах вечерней Москвы.

«Самое время! Сейчас или никогда!» – сказала еле слышно женщина и в который раз посмотрела на часы.

Резко развернулась на коротких каблуках и тенью заскользила вглубь унылого тоннеля Управления.

Всё. Ровно семь. Он должен отключить «глазки». Запустить предохранительный сигнал. И отвлечь дежурного! Пора!

Она без труда проникла в изолятор по известному маршруту с помощью выявленного три месяца назад кода.

А это очень большая работа. И не только из-за того, что коды меняют каждые пятнадцать недель.

Лак специального состава на подушечках пальцев не оставлял каких-либо следов. Вот почему так бренчали-стучали её конечности по столу!

К двери одиночной камеры нужно подойти максимально осторожно и беззвучно. Буквально подпорхнуть на крыльях.

Там, за стальной клёпаной защитой, человек. Когда-то опасный, хитрый и верный, отчаянный и умный. Очень опасный!

А сейчас – тем паче! Вдвойне.

И он не спит! Бдит.

Чувствует чутьём зверя.

Человек перед смертью, говорят, превосходит самого себя, и все его органы работают в суперрежиме.

Майор ФСБ прислушалась последний раз, засекла время: 19.11. и, распрямив кулачки, с холодной страстью уставилась на ладони. Точнее, на то, что на них покоилось.

Длинная капроновая нитка, свёрнутая в клубочек, минифутляр с одноразовой иглой, желатиновый шарик с какой-то полупрозрачной жидкостью внутри.

Женщина проделала быстрые манипуляции пальцами обеих рук: микрошприцом вытянула из шарика жидкость, сняла трубку-поршень, распутала нитку и привязала к тупому концу иглы.

К безопасному.

Спрятала лишнее, отсоединила от автоматической чернильной ручки стержень, вставила иглу с непонятной тревожной начинкой, расправила нить.

Повернула кнопку-торец ручки против часовой стрелки.

Расслабилась, закрыв глаза.

Точно на секунду.

Поднесла странный механизм в виде пишущей авторучки к окошку толстой двери.

Другой рукой медленно и тихо отворила ставню наблюдательного окошка.

Десять на десять сантиметров.

Осторожно посмотрела внутрь камеры.

Арестованный днём старший лейтенант ФСБ РФ Жеманин не спал. Не мог, не хотел, и не должен был спать!

Обдумывал поганую ситуацию, в которой оказался, просчитывал, сочинял, вспоминал и соображал.

И готовился к самому худшему. К концу.

И последний не заставил себя долго ждать.

Жеманин не был старшим офицером, не имел большого опыта и навыков. И находился в безвыходном тупике.

Здесь всё решалось сверху! А ещё временем.

Он почувствовал!

Ощутил кожей шеи, клетками мозга и молодым сердцем.

Но развернуться не смог.

Так и сидел спиной к двери, на коленях, в полумедитации.

И доживал последние секунды.