Охота на императора

– Я понял… Ответа не будет. Что ж… Оставляю за собой право догадываться самостоятельно. Прошу проследовать. Ваше любопытство сейчас же будет удовлетворено, – Еремин, взявшись двумя руками за деревянный щит, прикрывавший начало штрека, отодвинул его вправо. – Конечно, после взрыва это приспособление улетело к противоположной стене. Заговорщики учли, что взрывная волна распространится в сторону дома по…

– Штреку, – подсказал Лузгин.

– Так точно. И привалили его изнутри.

Сделав несколько шагов назад, Еремин указал на выбоины в побеленной подвальной стене, оставшиеся после прилета импровизированной деревянной перегородки.

– Браво, коллега. Вы выгодно отличаетесь цепкостью взгляда от своих престарелых коллег. Посветите, пожалуйста…

Еремин, протянув руку с подсвечником, похожим на маленькую кружку с ручкой, осветил начало штрека.

Медленно отмеряя шаги, Лузгин осматривался, оценивая мастерство копателей. Вне всякого сомнения, они двигались опытным путем. Начало выработки имело в разрезе прямоугольную форму, но вскоре, буквально спустя одну сажень, прямоугольник сменился на трапецию, позволявшую передвигаться среднего роста мужчине, очень сильно пригнув голову. Стены и потолок выработки обивались грубыми досками, сколоченными поперек, что не позволяло допустить осыпания.

Экскурсия по шахте была не долгой. Буквально через десяток саженей тусклое пламя свечи, страдающее от недостатка кислорода, все же позволило осмотреть завал, образовавшийся после взрыва. Из стены породы, схожей цветом с той, что разбросана на поверхности, ощетинившись, словно на баррикаде, торчали обломки досок.

– Больше здесь делать нечего. Я бы хотел подняться наверх, – Лузгин, пригнувшись, развернулся в обратную сторону.

– Каковы ваши выводы? – Еремин, задув свечу, указал путь на чердак.

– Да нет выводов. Все что считал нужным, я уже произнес. Видите ли, друг мой, выводы можно делать, владея лишь полноценной картиной. Сейчас я могу только догадываться, а это подразумевает большой процент погрешности. Давайте посмотрим мезонин, – все попытки Георгия Саввича разговорить, без сомнения, интересного собеседника, натыкались на некую стену. – Вы не припомните, с какой скоростью паровоз движется на подходе к мосту?

Адъютант, почти по пояс высунувшись в маленькое окно мезонина, пытался оценить перспективу, глядя на путь Курско – Московской железной дороги.

– Что вы, Леонид Павлович, мне лестно, конечно, но за этой справкой следует обратиться в дистанцию пути.

– Вооот… Ну, а если взять и поразмыслить, и не ждать справку еще две недели? – уколол Лузгин.

– Нет ответа, – Ермин без зазрения совести сдался.

– Да нам это не важно, Георгий Саввич! – рассмеялся Лузгин. Вон, справа мост через Яузу. Как бы паровоз не гнал, он всегда перед мостом снизит скорость, а видимость пути из этого окна, как вы можете заметить, очень далека. Так что, человек, обладающий хоть какой-то остротой зрения, без труда оценит ситуацию и правильно даст команду замкнуть провода взрывателя. Вы видели провода в штреке?

– Неет… – Еремин, глядя на «горного инженера» сквозь круглые стекла своих очков, искренне расстроился.

– Я тоже. Может, оборвали, я не знаю. Откопаем – посмотрим. Уверен, взрыватель приводился в действие электричеством. Никакие капсюли и химические фокусы на таком расстоянии результата не дадут. А уж, бикфордов шнур, так и подавно. Представьте: вы, Георгий Саввич, восседаете на чердаке…

Еремин, загоревшийся теми же зрительными образами, что и Лузгин, бесцеремонно отодвинул его от окна и принялся вглядываться в туман.

– Так вот, Георгий Саввич, справа идет состав. Пусть даже вы каким – то образом понимаете, в каком вагоне ваша цель. Как вы сообщите вниз, взрывнику?

– Только крикну.

– У вас на подачу команды зазор от трех до пяти секунд. А это – два вагона, даже если поезд сбавил ход.

– Отлично! То есть, шансов было не так уж много?

– Георгий Саввич, шансов вообще не было. Императорский состав пошел первым от самого Мелитополя. А информатор заговорщиков сообщил им, что император едет во втором поезде в четвертом вагоне.

Лузгин, запустив руку во внутренний карман, извлек бумагу, сложенную вчетверо. Тряхнув ее рукой, он передал телеграмму Еремину.

«Пшеница тут сто́ит по два рубля, мы продаем по четыре» – вслух зачитал стажер.

– Государь должен был ехать во втором поезде, в четвертом вагоне.

– Поразительно… Это настоящий заговор… – молодой человек платком промокнул внезапно покрывшийся каплями пота лоб.

– Мне приятно работать с умными людьми, Георгий Саввич. Итого, имеем что? Сколько их было?

– Здесь минимум, шестеро, и еще сообщник в…

– Симферополе. Телеграмма на этот адрес была отправлена оттуда. Имя отправителя вымышлено, конечно, но получатель – Сухорукова. Итого, шестерых персонажей мы уже видим.

– Примите мое восхищение. Леонид Павлович… – Еремин спрятал платок. – Вы не горный инженер. Как я могу к вам обращаться? Не ставьте меня в неловкое положение.