Охота на короля

– Достаточно, – резко перебил Октану Самвил, наконец-то понявший, что речь шла о Кергарне. – Давайте, сударыня, поговорим в другом месте.

– А нам вообще не о чем с вами беседовать, – неожиданно сменила тон и выражение лица не по годам разумная особа. – Вы сопроводили меня в столицу, а насчет остального не беспокойтесь. Только прошу, не привлекайте внимания местных дураков глупыми расспросами. Если мне или нашему хозяину что-то понадобится, я сама дам вам знать.

Одарив герцога на прощание очаровательной улыбкой, девушка удалилась и тут же примкнула к одной из стаек мило щебечущих дам. И без того больная голова окончательно пошла кругом. Проклятый колдун, которому герцог верой и правдой служил, затеял какую-то хитрую игру при лиотонском дворе и, самое ужасное, не удосужился посвятить его в свои далеко идущие планы. Нож в спину вельможи еще не был вонзен, но Самвил уже чувствовал за спиной дыхание убийцы.

«Если Кергарн задумал осуществить свои планы без меня, значит, теперь нужно быть очень-очень осторожным. Неизвестно, чего хочет добиться „спящая красавица“, но мне пора бы подумать и о личной безопасности. Пока мне ничего не грозит, но через месяцок-другой всякое может случиться, пора достать из рукава последнюю козырную карту!» – решил двоюродный брат короля, покинув толпу веселящихся придворных и направляясь в сторону своих апартаментов.

Настала четвертая перемена блюд, обычно за которой тут же следовала смена музыкантов, однако этот вечер был один из последних в длинной череде празднеств, посвященных появлению на свет лиотонского короля. Сам виновник торжества, как, впрочем, и большинство членов венценосного семейства не удостоили веселящихся своим присутствием, а следовательно, и строгие дворцовые правила допускали некоторые поблажки измученной многодневным пиршеством прислуге. Музыканты берегли свои силы и еле водили смычками по виолончелям и скрипкам; разносчики блюд появлялись у столов довольно редко; да и танцоры делали не слишком «чистые» па. К чему утруждаться, если первых лиц королевства в зале все равно нет, а присутствующие настолько поглощены выпивкой, флиртом да сплетнями, что воспринимают гармонию нот, как сопутствующий гулянию обязательный звуковой фон?

Устроители торжеств в такие дни отдыхают, и поэтому во дворце царит легкий бардак. Благородная чернь, то есть низшие придворные чины, не только сами пируют, позабыв о служебных обязанностях, но и приводят с собой в зал торжеств многочисленную родню из провинции, пытаясь тем самым доказать ротозеям-родственникам, что они многого добились в жизни. Всего за две сотни синдоров, чисто символическая цена за то, чтобы вечерок попировать со знатью, стража пустит во дворец любого, кто прилично одет и имеет рекомендателей из дворцовых покоев. Именно поэтому за столами, где обычно гордо восседают лишь потомки самых древних и знаменитых родов, в такие дни можно увидеть не только презираемых полукровок, но и лиц, чье благородное происхождение явно вызывает сомнение. А что поделать? Одним хочется немного подработать на дорогую столичную жизнь, другим потешить свое тщеславие, хотя бы один вечерок побыв важной персоной, а третьим, то есть утомленным долгими празднествами сильным мира сего, просто нет до этого дела, они великодушно позволяют всяким мелким людишкам подбирать крошки с королевского стола.

Наглядным примером несоблюдения дворцового этикета была парочка дворян, судя по покрою платьев из Дукабеса, удобно устроившихся на боковом балконе и внимательно рассматривающих, что происходило внизу: среди накрытых столов, шумно галдящих группок дворян, решивших совместить важные беседы с легким променадом, и нескольких пытавшихся танцевать пар.

– Ну, герцог, во, мужик! – громко просипел мужчина повыше, неожиданно хлопнув своего низенького и упитанного товарища ладонью по плечу. – Видать, у благородных цыпочек он в почете, ишь, как его та краля за мяско зацепила!

– Перестань лыбиться и убери клешню! – недовольно проворчал толстый мужчина, резко скинув ладонь относительной чистоты с плеча. – Я, конечно, понимаю, что ты жалкий плебей, в трущобах всю жизнь провел, так там и подохнешь, но коль уж ненадолго удалось на поверхность всплыть, так веди себя подобающе: не ори на ухо да лапы не распускай. Это все-таки дворец, а не портовый трактир. Нам знакомство со стражей ни к чему.

– Да ладно тебе, чо я вооще сказал-то? – обиженно изрек рябой детина, засунувший от греха подальше свои непропорционально широкие ладони в карманы атласных брюк. – Ты чо, сам не видел что ли, куда девица грабли запустила?

– Видел, я все видел, а ты пасть прикрой, – прошипел сквозь сжатые зубы толстяк, стирая маленьким платочком капельки пота с покрытого морщинами лба. – Объясню еще раз, если сразу понять слишком сложно. Во-первых, твои жесты и дурацкие ухмылки привлекают слишком много внимания, а во-вторых, не пытайся судить о том, что просто не умещается в твоей маленькой, примитивной головенке!