Охота на «крота»

По мере развития военных действий в Афганистане в телевизионных выпусках сообщалось только о крылатых ракетах и истребителях. Из Кабула пришло несколько видеорепортажей на тему «бомбы разрываются в ночном небе», их крутили снова и снова. Они выглядели так, словно их хорошенько перемонтировали. Но ничего нельзя было сказать наверняка.

Я позвонил в Канзас.

— Ресторан «Джамп-старт»…

— Рут, я хочу поговорить со своей женой.

— Это ты, Курт?

— Рут, поскорее. Пожалуйста.

— Ты слышал, война началась?

— Я слышал. Пожалуйста.

— Ты где-то там, рядом? Понимаешь, о чем я?.. А, Бетси! Бетси, это Курт. Он говорит, что…

По-видимому, Бетси вырвала трубку из руки Рут.

— Курт, ты где?

— Это очень-очень далеко от Афганистана.

— Ах, — вздохнула она, — слава Богу! У тебя все хорошо?

— Все отлично, за исключением того, что я по тебе скучаю! У вас с Мириам все нормально?

Она на секунду заколебалась.

— Да. Все замечательно. Мириам скучает по тебе. И я тоже.

— У тебя точно все хорошо? — Мне хотелось успокоить ее, да и себя тоже. — Если что-то случилось, я вернусь, не важно что.

— Нет! — Голос у нее сорвался. — Нет, нет. Не говори так, Курт.

— Я…

— Послушай меня, Курт. Я не знаю, где ты, и не знаю, чем ты занимаешься, но ты ведь должен это сделать, не так ли? — В ее голосе слились ужас и сила, гнев и любовь, и на секунду я потерял дар речи. Затем слова стали приходить сами собой.

— Это надо сделать.

— И никто больше сделать этого не может. Скажи мне это. Скажи, что никто больше не сумеет сделать то, что делаешь ты.

— Это так.

Она заговорила, но у нее перехватило дыхание. Я тоже ничего больше не мог сказать. На мгновение мне показалось, что связь оборвалась.

— Бетси?

— Я слушаю, Курт.

— Бетси, в чем дело? Ты от меня что-то скрываешь?

— Курт, послушай. Нам здесь с Мириам очень одиноко. Ты это понимаешь?

— Но у вас есть друзья, и у вас есть…

— Послушай меня. Когда тебя нет, нам очень одиноко, — сказала она. — Я хочу тебе кое-что сказать. Мне страшно. Я боюсь за тебя, за наш мир, боюсь этой войны, и следующего платежа и… я так боюсь потерять тебя. Я могу это сказать? Я смотрю телевизор, и мне становится страшно. Ты слышишь меня?

— Я не в Афганистане.

— Послушай меня! То, что ты там делаешь… чем бы это, черт побери, ни было, и где бы ты ни был… ты должен это сделать. Так? Да? И не говори мне, что ты можешь просто взять и все бросить, чтобы приехать домой только потому, что переживаешь за нас!

— Но я просто хотел…

— Ты должен закончить то, чем занят сейчас. Я говорю себе это каждое утро и каждую ночь. Это единственное утешение. Единственное!

На линии снова стало тихо, и я снова испугался, что связь оборвалась. Потом она заговорила:

— Курт?

— Да.

— Просто возвращайся к нам, — сказала она. — Когда все будет кончено, просто вернись к нам.

Глава 13

Мы летели навстречу восходящему солнцу, и утренние тени очерчивали мельчайшие подробности местности, находившейся под нами. Около Найроби все было заполнено фермами, среди которых виднелись похожие на заплатки кукурузные поля, росшая рядами агава с листьями, похожими на скрещенные штыки.

— Я думал… — Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум двигателя «сессны»… — Я думал, что увижу диких животных.

— Их здесь не много, — крикнул Фаридун. — Фермеры стараются прогнать их.

— А около лагерей?

— Шифта давно их перебили. Там, где много оружия, не может быть много животных.

— Шифта?

— Сомалийские рейдеры — воины, бандиты и браконьеры в одном лице. Сядь на место.

Я кивнул и сел назад. Не было смысла кричать.

— Не возражаешь, если я вздремну?

— Ты мой гость, — прокричал в ответ Фаридун.

Возможно, я уснул минут на десять. Неожиданно самолет резко накренился влево так сильно, что один из приборов издал предупредительный сигнал. Самолет продолжал крениться, и сигнал зазвучал более настойчиво, но Фаридун лишь улыбался. Сняв одну руку со штурвала, он указал вниз. «Слоны», — пояснил он. Мы сделали крутую спираль над ними, но «сессна» был явно не приспособлен к таким трюкам.

Я не сразу заметил животных, так как поначалу не мог понять, что это такое. Земля под нами была густого медно-красного цвета, и по ней двигались огромные существа. В тот момент мы находились всего лишь в нескольких сотнях футов над ними. Я никогда не видел животных такого размера. Они не имели ничего общего со слонами в цирках и зоопарках. Между ними была примерно такая же разница, как между машиной скаутов и боевым танком.

Самолет снова издал сигнал.

— Что это за звук? — крикнул я.

— Индикатор снижения скорости. Ничего страшного.

— Хорошо.

— Нет, правда, — сказал он, — не переживай.

Он выровнял самолет, и мы снова полетели навстречу поднимающемуся солнцу и земле, которая с каждой милей становилась все более плоской и пустынной. Самолет медленно набирал высоту, пока где-то на уровне трех тысяч футов мы не перешли в горизонтальный полет, а земля под нами не стала красной, как пустыня на какой-нибудь другой планете. Мотор «сессны» гудел уже не так громко, и нам было проще говорить.

— Какие у вас самые серьезные проблемы с безопасностью? — спросил я.