Охота на крутых

– Жри, а то и пиво заберу! – прикрикнула буфетчица, грозно потянувшись к бокалу. По ее лицу было видно, что власть над мужиками в этом питейном заведении доставляет ей какое‑то садистское наслаждение. Видать, дома после смены ждал ее такой же вот муж – выпивоха, который и на оплеухи не скупился. Зато здесь, в этой грязной забегаловке... «Хоть на час власть – зато всласть» – вот что было сейчас написано на ее физиономии с тройным подбородком.

Мужик между тем, видя, что может остаться даже без этой похмельной крохи, схватил кружку и стал жадно пить пиво. Руки его ходили ходуном так, что он больше обливался, чем пил.

– Это бесполезно, – Михай подошел к прилавку.

– Что ты сказал? – мужик передохнул и прижал бокал к груди обеими руками.

– Бесполезно, говорю, пивом похмеляться! Там градусов почти нет. Да и те теплой водичкой разбавлены.

И видя, что буфетчица уже раскрыла рот, опередил залп ругани:

– Раечка, будь добра – бутылку водки, только чистой, не «женатой», пару копченых цыплят, скумбрию пожирнее и четыре пива. Бутылочного, – предупредив ее возражения, бросил на прилавок пятидесятитысячную купюру, – без сдачи!

Губастый рот буфетчицы вмиг поехал в улыбке от уха до уха, а купюра исчезла в кармане передника. Хлопнула дверца огромного, во всю стену холодильника и на прилавке в момент появилось требуемое, а сверх того отдельно на блюдце – два огромных, порезанных на дольки помидора.

– Кушайте на здоровье! – фальцетом запела она и кокетливо стрельнула взглядом на кожаный пиджак и фирменный галстук. – Из треста небось?

– Из треста, – не стал разочаровывать Михай и обернулся к мужику – ошалевшему и онемевшему. – Бери, Ваня, это пойло и закусь и пошли к твоему столику.

Мужик, не веря глазам своим, протянул трясущиеся руки и осторожно погладил запотевшую бутылку «Столичной», словно стирая с нее выступившие капельки влаги. Затем повернул лицо, по щеке которого ползла такая же капля, к буфетчице:

– Вот видишь, Раиска! Я же тебе говорил, что шахтерское братство нерушимо! А ты... эх! – Он осторожно прижал к груди бутылку, как до этого прижимал бокал – двумя руками, и тихо пошел в угол, к столику. Подойдя, спросил Михая: – А может, того, на свежий воздух, а? Подальше отсюда.

Ему уже явно было стыдно за свое недавнее попрошайничество.

–Да на воздух еще лучше,– согласился Михай и, прихватив пару стаканов, вышел из закусочной за Иваном в расположенный тут же, рядом, сквер – десяток деревьев белой акации с последними пожелтевшими листьями. Между деревьями, на вытоптанной полянке, был сооружен импровизированный стол – несколько ящиков и стулья из шлакоблочин. Как видно, не одним им приходила в голову похожая мысль. Выложив на ящики копченых цыплят, Михай щелкнул ножом и принялся нарезать скумбрию. Порезав, вытер его, сложил и спрятал в карман. Затем налил полный стакан водки.

– Классное перышко! – сказал Иван, жадно глядя на стакан.

– Сам знаю, – пошутил Михай, – давай, тяни!

– Отвернись, – тихо попросил Иван.

Михай понял, отвернулся. Послышалось позвякивание стекла о зубы, бульканье, затем всхлип и, наконец, глубокий затяжной выдох. Он повернулся к Ивану. Тот сидел тихо, сосредоточенно, весь уйдя в себя. Внезапно его дернуло вперед позывом рвоты, но неимоверными усилиями он сдержался, не вырвал. Через некоторое время лицо шахтера стало покрываться мелкими капельками пота, он снова глубоко вздохнул и наконец расслабился.

– Ох, хорошо!

Михай протянул откупоренную бутылку «Руси»:

– Запей пивком!

Иван залпом переполовинил бутылку и ухватил белый ломоть жирной скумбрии. По лицу его уже градом катился похмельной пот.

– Сними, тепло ведь, – пожалел Михай, указывая на его наглухо, до последней пуговицы застегнутый пиджак.

– Нельзя, – покачал головой Иван. – Перепугаешься еще!

Михай открыл рот, но спросить не успел.

– Ба, какие люди и без наручников! Ваня, братишка, ты ли это?

Он обернулся. От забегаловки подходила к их столу компания человек из восьми. Возраст разный, но все одеты одинаково – черные кожанки, джинсы «Кардинал» и десантные ботинки.

Иван вздрогнул и как‑то сжался.

– Сволочи, нашли!

Подойдя к деревьям, компания остановилась. От нее отделился высоченный худой парень лет двадцати семи с монгольского типа лицом. Подошел, стал рядом со «столом».

– Че же не приглашаешь к столу, Ванюша? Ай встрече не рад?

– Присаживайся, Узбек, – нехотя, через силу выдавил Иван.

– А я не один, Ваня! Со мной еще семеро. На них этого выпивона и закуски мало. А денег, чтобы выпить и закусить, нет. Ждем, пока падла одна отдаст. Помнишь должок, Ваня? Что неделю назад брал?

– Помню, Узбек! Червонец брал.

– Червонец ты брал, Ваня, пообещав назавтра отдать. И не отдал. А часики тикают и долг растет. Потому что мы тебя на «счетчик» поставили! Ты понял, сука дешевая? А если понял – гони «полтинник».