Охота на крутых

– Давайте знакомиться, раз уж выпало ехать вместе! Михай Дьердь, коммерсант, в Россию прибываю с целью заключения контрактов с фирмами на поставку различного оборудования и прочей дребедени...

Девушка оживилась и затараторила:

– А меня зовут Олесей. Мой папа...

– Достаточно! – сухо прервал ее Михай. – Меня вполне устраивает количество полученной информации. А что вы читаете, Олеся? – спросил неожиданно. – Ну, из художественного?

– Детективы! – Она была сбита с толку неожиданным поворотом знакомства.

Михай порылся в своей огромной спортивной сумке и извлек томик в ярком переплете:

– Держите! Джеймс Хедли Чейз «Золотым рыбкам негде спрятаться». На пару суток, до Москвы, вам этого хватит. И вот еще что, давайте сразу поставим все точки над «i»: влюбляться в вас я не собираюсь, для семейной жизни вы – лишь красивое бесплатное приложение, насиловать вас – себе дороже выйдет. А вести нудные дорожные разговоры у меня не хватает выдержки. Так что читайте себе спокойно и дайте почитать мне. Кстати, вагон‑ресторан работает круглосуточно! – И он уткнулся в лежавшую до этого на столике книгу Сиднея Шелдона «Если наступит завтра».

Проштудировав пару страниц, оторвался от чтива и поразился перемене в Олесе: огромные глаза сузились и с яростью уперлись взглядом в него:

– Ненавижу! Всех вас... таких!

Михай с интересом захлопнул Шелдона.

– Ну‑ка, ну‑ка! Это за что же, позвольте спросить? За то, что пристроил вас и даже развлекаю? – мотнул головой в сторону так и не раскрытого томика Чейза. – И каких это – таких?

– Таких вот... правильных, как равносторонний треугольник. И как мой папочка неродной, от которого я хотела сбежать за границу. Снаружи вы чистенькие, ухоженные, неприступные и интеллигентные, а ковырни чуть глубже – сам провоняешься дерьмом! Не зная человека, судить о нем с первого взгляда или по сплетням сволочи с лейтенантскими погонами, которого я наградила оплеухой, вместо того чтобы пошире раздвинуть ноги, когда он полез ко мне в трусики искать контрабанду – это вы можете. А вот сердечности и теплоты в вас осталось не больше, чем у дохлой камбалы – холодной, скользкой и противной... А за место, которое вы уступили, я могу рассчитаться хоть сейчас. Не натурой, конечно, как принято у вас, а натуральными дензнаками, даже долларами, – глаза ее заволокло блестящей прозрачностью, скапливающейся за пушистыми ресницами.

Стараясь опередить подступающий водопад, Михай решительно бросил книгу на столик.

– Это папочка подбросил вас к поезду на «мерседесе»?

– Нет, это один из его «омоновцев». Они, заразы, в самый последний момент сняли меня. Катила бы я сейчас в самом противоположном направлении – за границу, – Олеся с тоской взглянула в окно.

– А кто вам мешает взять и пересесть в обратный поезд на следующей станции? Раз уж вы собрались всерьез за границу, значит, паспорт и виза у вас в порядке.

– Да у него, у папашки моего, все менты и таможенники закуплены на границе. Да еще эти мордовороты... В следующий раз они обещали меня просто прирезать, чтобы не возиться долго. Дескать, любимый папочка разрешил и даже настоятельно советовал им этот метод уговоров. И я ничуть не удивлюсь – маму мою за непослушание он уже казнил похожим способом.

– И вы так спокойно об этом говорите? – ужаснулся Михай.

– А мне уже все до фонаря, раз не сумела сбежать. В живых меня так или иначе не оставят, хоть, возможно, и довезут до Москвы. Слишком много я узнала. А могут вообще не довезти – выбросить где‑нибудь по дороге, недаром ведь СВ подобрали – меньше свидетелей и окно широкое.

– Про свидетелей: мне что, тоже помолиться на всякий случай? – шутливо спросил Михай, веря и не веря ее исповеди.

– А они и без молитвы грехи отпускают! И без лишних разговоров.

В дверь купе вежливо постучали.

– Чай пить будете? – спросил мужской голос по ту сторону перегородки.

Услыхав его, Олеся вцепилась побелевшими пальцами в края дивана и, с мольбой и обреченностью одновременно, взглянула на Михая. Оценив ситуацию, он вырубил свет в купе и стал сбоку двери, под вешалкой.

– Ребята, я не знаю, кто вы и какого хрена вам надо, но догадываюсь: на проводников вы похожи, как пингвин на Красную Шапочку. В связи с этим хочу сказать – я венгерский коммерсант, и если вам нужен международный скандал, устроить его – раз плюнуть. Так что поищите для чаепития другое купе!

Ответом ему было молчание. Михай немного подождал, затем щелкнул задвижкой двери и выглянул наружу. Вагонный проход был пуст, как карманы бомжа с похмелья. Облегченно вздохнув, он вернулся в купе и подмигнул порядком струхнувшей Олесе:

– Как я их, а?

– А ты... вы что, в самом деле коммерсант? Венгерский?

– Ладно уж, – махнул рукой Михай, – называй на «ты». Разница в возрасте у нас десятка лет не превышает, и потом, раз ты чем‑то насолила этим «крутым», значит, – свой человек. А бог нэ тэля, все баче видтиля, – ткнул пальцем в потолок купе.