Охота на крутых

– Какие все‑таки жадины эти «новые русские»! – вертя баранку, возмущался Козырь. – Почти сорок тысяч баксов ухлопать на эту железяку и пожалеть тройку паршивых «лимонов» на установление сигнализации!

Откуда ему было знать, что эта машина в сигнализации не нуждается. Ибо ее слишком хорошо знали в преступном мире. Папа Олеси пожертвовал для её поимки одним из своих личных автомобилей. Он был очень влиятельный человек. И о‑о‑очень богатый!

Глава Х

Конец беспредела

Выскочив из подъезда, Олеся увидела на автобусной остановке, метрах в пятнадцати от дома, готовящийся к отправке маршрутный автобус. Табличка на нем гласила «Микрорайон – Ж/д вокзал», и она, не раздумывая, вскочила на подножку, пихнув вперед свой чемодан. Автобус тут же тронулся, свернув за дом, и вскоре, петляя по микрорайону, выехал на трассу. Вначале свободных мест было много, но ее кожаный «крокодил» наглухо закупоривал проход между сиденьями, поэтому пришлось стать на задней площадке, держась за поручень у окна. Чемодан Олеся поставила у задней стенки и полезла в сумочку – надо было купить талоны на проезд.

– Уезжаешь? – сидевшая через два места пожилая женщина дружелюбно улыбалась, разглядывая Олесю и ее багаж. – В гостях была, – утвердительно заявила она.

– С чего вы взяли? – глядя на нее, Олеся невольно тоже улыбнулась, очень уж по‑простецки завязывалось знакомство.

– Ну как же? Одежду у нас такую маркую редко надевают, ну и все остальное. – Женщина еще раз оглядела Олесину прическу, макияж, маникюр. – Не, точно из Питера или Москвы в гости приезжала. Я знаю – у меня две дочки в Москве учатся. Тётя Зоя я, еду вот на вокзал одну из них – Танюху встречать.

– А меня Олесей звать.

– Ничего, бывают и похуже имена, – успокоила ее тетя Зоя, хотела еще что‑то добавить, но тут на остановке в автобус ввалилась такая толпа, что сразу заполнились свободные места и проход.

– На вокзале поговорим! – крикнула тетя Зоя Олесе. – А до него еще далече!

Чем ближе к центру города, тем плотнее становилась толпа. Олесю так притиснули к боковому стеклу, что уже невозможно было глубоко вздохнуть, не то что повернуться в какую‑либо сторону. Казалось, всем пассажирам надо было только на конечную остановку – ж/д вокзал. Впереди нее стоял парень в прозрачной болоньевой разлетайке и ее груди плотно прижались к его спине. Олеся и не думала об этом, пока парень, как‑то ухитрившись в такой давке развернуться, не оказался с ней лицом к лицу и не принялся нагло разглядывать ее. Гаденько так улыбаясь при этом прыщавым скуластым лицом. Тела их склеивались, словно в медленном танце, а парень не прилагал усилий отодвинуться, наоборот – его нога начала нахально искать просвет меж Олесиных коленей. Она вспыхнула.

– А ну, прекрати!

– Т‑с‑с! – парень приложил палец к губам и указал глазами вниз. Олеся взглянула туда и вздрогнула: блестящая полоска отточенной стали острым концом чуть касалась свитера в районе живота. Там все похолодело и сжалось, словно от обезболивающего укола.

– Возьми! – В левую ее опущенную ладонь ткнулось что‑то горячее, упругое. Она машинально сжала ладонь и вдруг, почувствовав живую, пульсирующую плоть, поняла, что это такое, и, разжав пальцы, попыталась отпрянуть назад. Где там! Их так стиснули, что шевелиться было невозможно. Она открыла рот, чтобы закричать – в левом боку остро кольнуло. Олеся опустила глаза – кончик ножа вошел в свитер. Сознание замутилось, в голове сразу стало пусто и звонко, все звуки поплыли, отдалились, лишь осталось скуластое, в прыщах лицо и голос, который приказывал:

– Возьми... сожми!

Она, как зомби, выполнила приказ – сжала, отпустила, вновь сжала и вдруг увидела, как у этого, прыщавого глаза покатились под лоб, а в ладонь ей брызнула теплая липкая струя...

Водитель автобуса не мог предвидеть неожиданной ситуации: стоящий с мамой на тротуаре малыш лет пяти вдруг вырвал свою ладошку из ее руки и метнулся на проезжую часть дороги за каким‑то фантиком. Но водитель был профессионалом, не раз побывавшим в таких вот и им подобных экстренных переделках. Он до полика вдавил педаль тормоза – громадина ЛАЗ замер буквально в считанных сантиметрах от белесой головки. Малыш был спасен.

Но не Олеся – силой инерции ее швырнуло вперед, на руку «антенщика» с ножом. А отдернуть руку было некуда...

– О‑о‑ой! – Она изо всех сил прижала ладонь к тому месту, где только что бок прошила раскаленная игла, пытаясь сжать, слепить пальцами края раны через свитер, а телом навалившись на того, кто вольно и невольно вогнал в нее нож. А он живым тараном с нечеловеческой силой пятился назад, спрессовывая толпу еще больше, стараясь создать пустоту между собой и Олесей. В эту пустоту она и рухнула.