Охота на лесную нимфу

— Глядите, кто ко мне пришел! Похоже, ей понравилось, как мы с ней кувыркались! Что, — обратился он к Женьке, — еще хочешь? Ну тогда приходи как-нибудь в другой раз, а то у меня на сегодня другие планы.

Кровь отхлынула от Женькиного лица, и весь мир стал черно-белым. У нее было такое ощущение, что весь этот кошмар — сцена из ада. Больше всего ей бы сейчас хотелось раствориться в воздухе, или провалиться, или еще каким-нибудь образом исчезнуть, сгинуть навеки. Но, заметив устремленные на нее взгляды, она сумела сдержать свои чувства и не позволила своему лицу выдать их этой глядящей на нее с нездоровым любопытством толпе. Изогнув непослушные губы в вульгарной усмешке, она вскинула в притворном удивлении брови:

— Это ты о чем? Уж не о тех ли потугах, которыми ты меня забавлял? Если о них, то я приду, потому что в прошлый раз было очень смешно.

У нее еще хватило сил на то, чтобы не убежать, а неторопливо выйти на улицу. Где-то за ее спиной после минутной паузы грохнули дружные раскаты смеха, но Женька знала, что смеются не над ней — смеются над человеком, за которого еще несколько минут назад она согласилась бы, кажется, даже умереть.

Едва оказавшись на улице, Женька бросилась прочь от ярко освещенных стеклянных дверей, по широким ступеням лестницы, по залитому фонарным светом тротуару, стремясь как можно скорее попасть в глушь и темноту, где никто не смог бы ее увидеть. Только оказавшись там, она дала наконец волю чувствам, забившись в истерике. И еще в течение долгого времени после этого дня Женька оплакивала свою потерянную любовь. А единственными, кто помог ей пережить это горе, снова стали деревья. Им одним она рассказала все как есть, находя у них сочувствие и понимание и глубоко раскаиваясь в том, что почти забыла о них в минуты своего счастья, когда, живя лишь свиданиями да их ожиданием, даже перестала ходить в лес.

Этим деревьям, с которыми Женька общалась после переезда в «Лесное озеро», в числе других подробностей своей жизни она тоже рассказала историю своей неудачной любви. И теперь они понимали, что она имела в виду, беседуя с ними сегодня. Как, возможно, понимали и другое: живи она в свое время в других условиях, а не в семье, где никогда и ни от кого не видела никакого внимания и никакой поддержки, быть может, это происшествие и не оставило бы такого глубокого следа в ее душе. А возможно, не испытывая дефицита человеческого внимания и общения, она и вообще не связалась бы с тем человеком, сразу распознав, что он собой представ- ляет.

Легкий порыв свежего осеннего ветра овеял Женькино лицо, словно погладил, а деревья все кивали и кивали ей ветками, мудрые, все понимающие и отвечающие теперь скорее на ее мысли, чем на произнесенные ранее слова. Женька же все думала о том, что, несмотря ни на какие обстоятельства, тяжело человеку жить без того, к чему он был предназначен самой природой — без любви к себе подобному существу. Спустившись с холма по другую сторону от озера, Женька по годами протаптываемой тропинке углубилась в раскинувшийся в низине таинственный и темный еловый лес, которому плавно уступали место любители сухих возвышенностей — сосны. Елки тоже тепло встретили ее, протягивая к ней свои красивые, ажурные, ароматные лапы. Мох мягким бархатом стелился между елок, покрывая и землю, и попадающиеся время от времени крупные каменные валуны. Женька не раз замечала, что в таинственном еловом лесу и тишина стоит какая-то особая, сказочная. Скрадывался звук шагов, стихал ветер. И одному только ручью было позволено нарушать эту тишину едва слышным мелодичным звоном. Он выбивался из-под большого камня у подножия огромной старой ели, ствол которой был уже подточен временем, и с тихим журчанием убегал, тонкий и прозрачный, иногда едва заметный среди поросших мхом камней. Женька остановилась полюбоваться им, потом поклонилась высокой старой ели, коснувшись рукой земли. В лесу было всего два дерева-патриарха, которым она оказывала такой почет. Старая ель, как обычно, благосклонно приняла Женькины знаки внимания, едва заметно шевельнув в ответ лапами где-то у самой макушки, как сдержанно отвечающая на приветствие высокая особа. Улыбнувшись этой мысли, Женька пошла дальше. Она брела не бесцельно, а углублялась в лес с вполне конкретным намерением. Сегодня, после пережитых недавно событий, ей очень хотелось в очередной раз навестить свою самую любимую в этом лесу пару. Именно пару, потому что никак иначе думать об этих двух деревьях было просто невозможно. Это были ель и рябина. Они выросли так тесно друг к другу, что их стволы соприкасались на всем своем протяжении. Высокая темная ель, как гордый принц, тянулась к небу, а рябина, тонкая и нежная, как прекрасная юная царевна, льнула к смолистому стволу, слегка обвиваясь вокруг него, словно бы грациозно изгибаясь в объятиях любимого. И эта застывшая в обнимку пара была столь красноречива, что даже скульптура великого Родена, его незабываемая «Вечная весна», не смогла передать большего.