Охота на обаятельного дознавателя

Мне было очень обидно и совершенно не хотелось признавать поражение, но оставаться маленьким беспомощным мораном хотелось еще меньше, поэтому я решилась на признание.

Только как это сделать? Языка моранов он не знает. Придется писать письмо. Просто и без прикрас: Я-Вивьен. А дальше пусть, что хочет, то и делает. Хочет — сам расколдовывает, хочет — везет домой. Мне все равно.

Преисполненная мрачной решимости я вытолкала из-под дивана альбом, который забыла Лилу, оттуда же выкатила карандаш.

И вот тут начались проблемы.

Карандаш оказался слишком толстым для лапки морана. Я его и так, и эдак, и все в пустую. Он чиркал по листу, падал, откатывался. Я снова его хватала, снова пыталась писать и снова с тем же результатом.

Даже букву «я» не удалось накарябать, не то, что все остальное.

Я пробовала левой лапой, правой, обеими. Даже ртом. Никакого результата. В том нагромождении бледных черточек, что у меня получилось, при всем желании невозможно было рассмотреть хоть какую-то букву.

— Ну же, давай! — шипела я на свои неуклюжие лапы. — что может быть проще! Я Вивьен! И все! Пиши давай!

— Что ты там раскрякалась? — проворчал Эдвард, оторвавшись от книги.

— Иди ты к черту! — в сердцах рявкнула я, опять стараясь провести карандашом по листу. И снова он выехал из неуклюжих морановых лап.

Тут меня прорвало. От обиды, от усталости, от страха я заревела.

Совсем некрасиво, не по-ведьмински.

Сидела на полу и горько вопила, вслух высказывая все что думаю и о дознавателе, и об этом деле, и о питомнике, и обо всем остальном.

— Цыц! — раздраженно цыкнул Эдвард, которому мои вопли мешали читать, — сейчас получишь!

Я ревела пуще прежнего.

— Ну почему у меня такие маленькие лапки? Такие маленькие пальчики! — надрывалась я во весь голос, — я хочу домой. Хочу в свое тело.

— Она меня бесит! — процедил сквозь зубы, обращаясь к отцу, — ты не мог принести что-то не такое шумное!

— Не обращай внимания, — меланхолично отозвался Кьярри.

Ему-то хорошо.

Сидит у камина, читает газету, листает страницы НОРМАЛЬНЫМИ пальцами, а не маленькими зелеными пампушками, а несчастная королевская гончая сидит на полу и горько рыдает. Магии нет! Дом не выпускает! Даже дураку Кьярри не получается написать!

И тут, в довершение ко всему мне прилетела тапка. С размаху и прямо по макушке, так что я от неожиданности уткнулась носом в пол.

Это Эдвард запустил в меня, устав слушать вопли несчастного морана.

— Ну, наконец-то! Заткнулась, — улыбнулся поганец и снова погрузился в чтение.

А я лежала на полу и глотала горькие слезы.

Вот за что мне все это? Я просто хотела распутать дело и проявить себя перед королем.

Честер молча поднялся с кресла и направился ко мне, попутно отвесив смачный подзатыльник сыну.

— За что? — обиженно возмутился тот, — она меня раздражала.

— Так нельзя, — дознаватель подошел и взял меня на руки, — ей просто страшно и одиноко. Вот и плачет.

— Плачет она, — проворчал Эдвард, — надо же какая трагедия.

— Ну что, морда? Тяжко? — Честер развернул меня к себе и почесал за ухом. Я продолжала жалобно попискивать. Почему-то от его жалости стало совсем грустно.

— Что ты с ней возишься? Выкини и все.

— Я тебя сейчас выкину, — грозно припечатал Кьярри, и посмотрел на своего нахального отпрыска так, что тот заткнулся. Стиснул зубы так сильно, что на юношеских щеках пятнами проступил злой румянец. Честер перехватил меня поудобнее и вернулся в кресло. — Эх ты, лапы-то какие холодные. Просто лед!

И прежде, чем я успела хотя бы крякнуть, запихал меня к себе за пазуху.

О. Мой. Бог…

Это что? Волосатая грудь верховного дознавателя?! А это…это сосок?!

Я даже реветь перестала. Забарахталась, пытаясь выбраться на волю, но безуспешно. Он просто прижал меня сильнее.

— Сиди уж там, не дергайся, пока я добрый, — и ручищей своей придавил так, что я носом уткнулась в густую поросль, — грейся.

Докрякалась…

Глава 5

— Сколько можно ждать? — глухой голос прозвучал тихо, но от этого не менее угрожающе.

— Простите, мы делаем все, что возможно. Но нужно больше материала, — слуга трусливо приседал и подобострастно улыбался, всем своим видам демонстрируя щенячью преданность.

— Еще больше?

— Д…да. Разного. Нам надо прощупать все магические каналы, настроить их…

— Сколько можно настраивать?! Ты обещал, что все будет готово за месяц.

— Извините, — старик испуганно сжался, — непредвиденные обстоятельства. Все оказалось не так-то просто.

— Довольно. Ты знаешь с кем связаться. Пусть достанет графики патрулей и схемы защитных переходов.

— Да. Конечно, — очередной вежливый поклон до самого пола, и слуга шмыгнул за дверь.

***

Пока все модницы и красавицы двора воевали друг с другом за внимание Честера Кьярри, мне удалось добраться до самого ценного — до дознавательсткого тела. Грудь у него была выдающаяся. Широкая, рельефная. И живот тоже выдающийся, с ярко выраженными порожками пресса. Смуглая кожа, к которой хотелось прикасаться пусть даже и морановскими непутевыми лапками. Что я, собственно говоря, и сделала: облапала его, как могла.